Дженнифер Арментраут - Не оглядывайся

— Сэм? — донеслось до меня. — Сэм, ты проснулась?

Звук голоса моего брата вернул меня в реальность и заставил открыть глаза. Нагнувшись, он почти заслонил мне свет. Под его глазами были густые темные тени. Волосы торчали в разные стороны. Скотт слабо улыбнулся.

— Ты меня помнишь?

— Да, — прохрипела я, сморщившись. Я попыталась поднять руку, но что-то удерживало ее, причиняя мне боль. Трубки. Трубки были повсюду, и все они соединялись с этой чертовой пикающей машиной. Я облизала языком пересохшие губы. — А что… что случилось?

— Ты попала в ДТП. — Он провел рукой по волосам. — Папа в коридоре, разговаривает с врачами. Полиция считает, что ты, выезжая на шоссе, не справилась с управлением.

Я попыталась сесть, но сил у меня не было даже на то, чтобы поднять голову.

— А что с другим водителем и пассажирами? Они целы?

— Не пытайся сесть. Я все тебе скажу. — Скотт взял со стула дополнительную подушку и, осторожно просунув пальцы под мою голову, медленно приподнял ее и подложил под нее подушку. — Другой водитель был пристегнут. С ним все в порядке.

Головокружение не проходило.

— А твоя машина… Боже мой, прости меня.

Скотт откинулся назад, закатив глаза, потом поправил тонкое больничное одеяло.

— Да не думай ты об этой дурацкой машине. Ею уже занимаются. Утром я возьму тачку в прокате. — Он поднял глаза, наши взгляды встретились. — Как ты себя чувствуешь?

— Так, как будто побывала в автомобильной аварии, — сообщила ему я, поднимая другую руку — из этой, как выяснилось, трубки не торчали. Я осторожно дотронулась до головы. На лбу была повязка. — Как… Плохо, да?

— Да ничего особо серьезного. Да и мозги тебе ни к чему, верно?

Я засмеялась, но смех сразу перешел в стон.

— Ой.

— Ты вся в синяках, и они еще некоторое время будут болеть, но главное то, что ты выжила.

— Это хорошо. — Я закрыла глаза, силясь сделать еще какое-то движение, но поняла, что лучше об этом не думать. Какая-то мысль поджидала меня на краю моего сознания. Она не давала мне покоя. Бросив быстрый взгляд на окно, я поняла, что сейчас глухая ночь. — А сколько времени я нахожусь здесь?

Посмотрев на настенные часы, Скотт, вздохнув, ответил:

— Авария произошла около пяти вечера. После этого ты все время спала.

О Господи.

— Мне кажется, я слышал, что врач собирается оставить тебя здесь на весь сегодняшний день для наблюдения. — Он снова улыбнулся, но улыбка вышла совсем слабой и какой-то вынужденной. — Так что у тебя будет освобождение от школы на всю оставшуюся неделю. Вот так-то.

Мне хотелось рассмеяться и пошутить, но еле заметная улыбка брата буквально переворачивала все во мне.

— И ты был здесь все это время?

Скотт утвердительно кивнул.

— Дел-трахальщик заглянул под самый конец времени посещения. И Джулия тоже. — Он сделал паузу и наконец-то по-настоящему улыбнулся. — После того как я послал эсэмэску Карсону, он примчался сюда меньше чем через десять минут. И расстроился, когда ему не позволили остаться.

— Карсон, — пробормотала я.

— Да, сестренка, он… он действительно перепугался. Мы с ним собираемся обсудить произошедшее. — Тревожный взгляд плохо сочетался с лукавой улыбкой Скотта. — Сэм, фельдшер «Скорой помощи» и полиция сказали, что ты что-то говорила, когда они прибыли на место аварии. Что-то про…

В палату вошел папа. Он выглядел так, словно только что сошел с плаката рекламы загородного клуба: [30] Загородный клуб — закрытый клуб с теннисными кортами, полем для игры в гольф, плавательными бассейнами, рестораном и т. п. За членство в клубе выплачивается ежегодный взнос. прическа — волосок к волоску. Улыбнувшись мне, он быстро прошел к другой стороне кровати.

— Ну как ты себя чувствуешь, моя принцесса? — спросил он, убирая челку с моего забинтованного лба.

— Нормально. — Я посмотрела на моего внезапно притихшего брата. — А где мама?

Широкая улыбка на папином лице стала неловкой.

— Она была здесь раньше, а сейчас дома… отдыхает.

Я заморгала, пытаясь сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. Мама со мной не осталась. Я в больнице, опутанная множеством трубок, а моя мама отдыхает дома. У меня все болит, на теле живого места не осталось, а мамы рядом нет. А я хотела, чтобы она была, внезапно испытала желание почувствовать ее рядом — успокоить, сказать, что я в порядке.

А вдруг она больше не может меня видеть, веря, что я как-то связана со смертью Касси… На меня снова нахлынуло отчаяние.