Дженнифер Арментраут - Не оглядывайся

— Она вам звонила?

— Да. Ее волнует, что у вас возникли трудности с адаптацией к тем вещам и явлениям, которые до этого… несчастного случая были привычными в вашей жизни. — Очки сняты. — Вы не хотите поговорить об этом?

Я так сильно сжала челюсти, что у меня заболели зубы.

— Больше похоже на то, что у нее возникли проблемы с тем, какой я стала сейчас.

Миссис Мессер прикусила кончик дужки.

— Что-то связанное с мальчиком?..

Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки.

— Мы с одним парнем ели мороженое, а она подумала невесть что.

Я не могла поверить, что моя мама звонила ей! Одно дело, если бы мама позвонила врачу-терапевту, что тоже было бы лишним, но обращаться к школьному консультанту по нетипичным ситуациям — это уже чересчур. Вцепившись в сиденье стула, я сделала глубокий вдох.

— Я ведь уже не та, кем была до этого несчастного случая. И вам это известно? Я думаю, что это хорошо. Раньше я была законченной зловредной сукой.

Надев очки снова, миссис Мессер растянула губы, как будто и вправду хотела улыбнуться. Не фальшивой, натянутой улыбкой, которая всегда была у нее наготове.

— Хорошо, если это способствует улучшению вашего самочувствия. Я всего-навсего объяснила ей, что она столкнется с изменениями в вашей личности.

— Уверена, это она поняла правильно, — пробурчала я. — Она думает, что я…

— Что она думает, Саманта?

Я снова принялась грызть многострадальный палец, чувствуя, как нога начала нервно притоптывать по полу. Меня вдруг охватило настойчивое желание поделиться своей тайной. Но я все же решила не торопиться.

— Я не знаю… Она стыдится меня… Думаю, она всегда меня стыдилась.

— Уверена, что это не так, — успокоила меня миссис Мессер, внимательно наблюдая за мной. — Вам удалось что-то еще вспомнить?

Остановив взгляд на фотографии маленького мальчика с личиком херувима, стоявшей на ее столе, я слегка пожала плечами.

— Это всего лишь разрозненные мелочи, в которых почти нет смысла. Вал воспоминаний так на меня и не нахлынул, хотя я делала все, что вы мне велели. Я думала… я думала, что новость о Касси даст толчок чему-то, но этого не произошло.

— А как вы восприняли новость относительно Касси? Вы все еще чувствуете безразличие по отношению к ней?

Меня просто бесило, когда она говорила подобные вещи, пусть даже если я понимала, что имеется в виду. Моя неспособность вспомнить чувства, которые я испытывала, находясь рядом с Касси, не заставила меня разделить всеобщее горе после ее внезапной смерти.

— Я пытаюсь вспомнить ее.

— Я имею в виду не это, — заявила миссис Мессер.

Я снова покачала головой, демонстрируя отказ отвечать на ее вопросы.

— А можно мне задать вам вопрос?

Миссис Мессер утвердительно кивнула.

— Люди, к которым начинают возвращаться воспоминания, видят… странные вещи?

Ее глаза за стеклами очков непонимающе моргали.

— А что это за странные вещи?

Я пожала плечами.

— Ну не знаю… Могут они видеть странные предметы или слышать голоса?

Сняв очки, консультант на этот раз их сложила.

— Некоторые воспоминания могут возвращаться в форме голосов или образов, которые кажутся странными. Если бы вы могли привести мне какой-либо пример…

Я ждала, когда она снова наденет очки или начнет покусывать дужку, но она не делала ни того, ни другого — я поняла, что выбила ее из колеи. Нехорошо. Уже только из-за того, что она прекратила вертеть в руках свои очки, можно было сделать вывод: видеть и слышать странные вещи — не-нормально.

Видя, что я не склонна вдаваться в подробности, миссис Мессер заговорила снова, но я-то знала, что она вернется к этому опять, по всей вероятности, в пятницу.

— Похороны Касси в понедельник. Это может быть тяжелым… событием для вас…

— А вдруг это поможет мне что-нибудь вспомнить?

— Возможно, — согласилась она, записывая что-то в своем блокноте.

Наша встреча закончилась, и мне пора было спешить на урок. Первое, что я увидела, открыв металлическую дверцу своего шкафчика, была записка на желтой бумаге, сложенная треугольником. Прежде чем развернуть ее, я осмотрелась вокруг и убедилась, что рядом никого нет.

Эти записки озадачивали меня и сбивали с толку — более того, они, черт бы их побрал, меня пугали. Если я… если я действительно напала на Касси и в этот момент каким-то образом причинила боль себе, то что объясняли эти записки? Что все может оказаться еще хуже? Я окажусь ответственной за смерть Касси или, наоборот, узнаю, что преступник еще на свободе? И это тот самый человек, который преследует меня нескончаемыми посланиями на желтой бумаге.