Гиш Чжэнь: Это я – ирландка?

На мне семья, говорит.

Голос тяжелый, как будто намокший.

У меня дочь — ребенок, говорит, и муж в депрессии, а поддержки никакой.

Поддержки никакой — это она меня имеет в виду.

И теперь моя славная девочка так устает, что сядет — и засыпает прямо на стуле. Джон опять без работы — недолго продержался, — но они предпочли взять няньку, хоть им это и не по карману, чем просить меня. Конечно, новая нянька гораздо моложе, она проворная. Не знаю, какая теперь Софи — дикая или нет. Она звала меня Злюкой, но и целовала иногда. Я вспоминаю это каждый раз, когда по телевизору вижу ребенка. Софи, когда хотела поцеловать, хватала меня двумя руками за волосы. Зажмет в своих кулачках — и чмок в нос. Никогда больше не видела, чтобы дети так целовали.

В спутниковом телевидении уйма каналов, так много, что и не сосчитаешь — есть и китайский материковый канал, и тайваньский канал, но я все больше смотрю смешилки вместе с Бесс. И за кормушкой наблюдаю — столько разных птиц прилетает. А братья Ши постоянно тут как тут, спрашивают, когда я домой собираюсь. Но Бесс говорит им, отвяжитесь.

Она тут насовсем, говорит. Никуда она не собирается.

А сама подмигивает мне и на пульте кнопку нажимает.

Конечно, не надо бы говорить, ирландцы то, да ирландцы се, особенно теперь, когда я сама, если верить Бесс, стала почетной ирландкой. Это я ирландка? — говорю, а она смеется. Нет, кое-что я все-таки об ирландцах скажу — о некоторых, не обо всех, конечно. Скажу я вот что: слова у них — захочешь, не забудешь. Не знаю, где Бесс Ши так говорить научилась, но иногда ее слова я долго потом слышу. Насовсем. Никуда не собирается. Снова и снова я слышу Бесс — то, что она сказала.

Перевод с английского А. Власовой