Ханиф Курейши - Мы доим камни

Наконец они прибыли. Когда девица разоблачилась, стало ясно, что она беременна.

Марсия ушла переодеваться наверх, в спальню. Снизу сначала доносились голоса, потом музыка.

Марсия спустилась, когда Алек увлеченно демонстрировал гостям новую бейсбольную кепку.

Муж поднял конверт от пластинки, покрутил.

— Послушай, это моя пластинка.

— Мне некогда, — ответила Марсия.

Уже в машине она подумала, что, похоже, совсем сбрендила. Но тут же себя успокоила: это жертва во имя жизни! Люди так боятся рисковать… Одна беда: учительницу она для Аурелии не везет. Ладно, не выставят же ее вон, в конце-то концов. Марсия и так сделала для Аурелии предостаточно. А вот много ли сделала для Марсии Аурелия?

Дверь открыл муж Аурелии, и он же, пока Марсия осматривалась, раздобыл для нее бокал шампанского. Гости заполнили весь первый этаж; она узнала нескольких известных писателей. Остальные были, очевидно, критики, ученые, психотерапевты и издатели.

Одолев столько препятствий, чтобы сюда попасть, Марсия никак не могла расслабиться. Она выпила два бокала подряд и ни на шаг не отходила от мужа Аурелии, поскольку кроме него и самой хозяйки никого тут не знала.

— Как вас лучше представлять, учителем или писателем? — спросил он. — Или как-то иначе?

Она взяла его под руку.

— Никак. Я сейчас ни то и ни другое.

— В ожидании новых вариантов?

Он представил ее каким-то людям. Завязалась общая беседа. Говорили — что немало ее удивило — о королевской семье. Надо же, интеллектуалы — а туда же! Совсем как училки на перемене.

Муж Аурелии все время кивал, изредка улыбался. Он ей нравился, хотя она его и побаивалась. Но это ей тоже нравилось. Он понимает людей, понимает, что ими движет. И ничем его не удивишь.

Впрочем, позже, в оранжерее, когда она потянулась его поцеловать, он все-таки удивился.

— Ну пожалуйста, только разочек, — лепетала она, как вдруг увидела на другом конце комнаты директора школы с женой. Они беседовали с какой-то литературной дамой.

Муж Аурелии мягко отстранился.

— Простите, — сказала она.

— Охотно. Я польщен.

— Здравствуйте, Марсия, — окликнул ее директор. — Я слышал, вы очень помогаете Аурелии.

— Да-да, — пробормотала она. Не хватало, чтобы директор видел ее пьяной, да еще такой смущенной.

— Аурелия собирается приехать в школу, посмотреть, как мы работаем. Поговорить со старшеклассниками. — Он приблизил губы вплотную к ее уху. — Аурелия подарила мне полный комплект своих книг. С дарственными надписями.

Марсия чуть не сказала: «Идиот! Они все подписаны».

Она вышла на улицу подышать. Потом вернулась и обошла все комнаты. Гости уже расходились. Кто-то по-прежнему ожесточенно спорил. До Марсии никому не было дела.

Сандор лежал на кровати, прикрыв глаза рукой. Она села рядом.

— Я пришла сказать… В общем, я не буду приходить так часто. Ну я, собственно, и приходила-то не часто. Только в последнее время. Но теперь буду еще реже.

Он кивнул. Взглянул повнимательней. Иногда он ее все-таки слышал.

— А причина, — продолжала она, — если, конечно, ты хочешь знать причину…

— Хочу, — сказал он. И сел. — Слушай, я бы угостил тебя чем-нибудь… только нет ничего… Стыдно даже.

— У тебя никогда ничего нет.

— Пойдем куда-нибудь, выпьем.

— Я уже напилась. Сандор, знаешь, это так ужасно. На этом сборище в голове у меня все время вертелось одно словосочетание. И я пришла сказать его тебе. Мы доим камни. Мы цепляемся за прежнее, за известное — людей, вещи, место. Ищем поддержки там, где получали ее раньше. И даже не находя, продолжаем тыкаться туда мордой, в поисках соска. А надо искать новое. Иначе мы просто доим камни. По мне все это, — она обвела рукой комнату, — скучно, бескровно, мертво.

Он проследил за рукой, выносившей приговор его комнате.

— Но я стараюсь, — сказал он. — И дела скоро пойдут в гору. Я уверен, пойдут.

Она поцеловала его.

— Пока. Как-нибудь увидимся.

В машине расплакалась. Он-то не виноват. Она его непременно навестит, на днях.

Домой добралась поздно. Муж спал в обнимку со своей подружкой, положив руку ей на живот. На полу — бутылка из-под вина, грязные тарелки. Телевизор орет во всю мочь.

Она сняла пластинку, сделала на ней ногтем глубокую царапину и вложила в конверт. Разбудила сладкую парочку, поблагодарила, сунула пластинку мужу под мышку и вытолкала их вон.

Устремилась было наверх, но остановилась на полпути. Поднялась еще на ступеньку, развернулась и двинулась вниз. Надев плащ, вышла на маленькую открытую веранду позади дома. Кругом мрак и тишина. Мгновенно пробрав до костей, холод заставил ее очнуться. Она сняла плащ. Пусть, пусть холод накажет ее сполна.