Рэй Брэдбери - Театр теней. Новые рассказы в честь Рэя Брэдбери

— Надо же проявить вежливость, — шепнула Кейт Эбби, когда та замешкалась. — И он прав… мы вполне взрослые.

На поляне стояла маленькая палатка. Был там и спальный мешок, и котелок, чтобы кипятить воду, и небольшой топор.

— Рубить дрова, — сказал Лоуэлл Эбби, снимая перчатки.

Никаких дров на поляне не наблюдалась, только кучка наломанных веток. Эбби решила, что он не особенно опытный турист — городской мальчик, который даже не знает, как читать карту звезд на ночном небе. Пиво, обернутое куском рыбацкой сети, охлаждалось в речке, и, когда Лоуэлл потянулся за ним, Эбби увидела у него на запястье татуировку с черным псом. Внутри что-то сжалось, но она все-таки не отказалась от холодного пива, которое они с Кейт пили прямо из горлышка, деля одну бутылку на двоих. Они сидели рядышком на бревне, и Эбби казалось, что она чувствует, как колотится сердце подруги. Пока они пили пиво, Лоуэлл все говорил и говорил. Он рассказывал о Калифорнии, о том, как там красиво, как небо уходит в синюю бесконечность, а по ночам пахнет гардениями. Он был невероятно красивым и говорил очень складно, и Калифорния представлялась землей обетованной, истинным раем на земле.

— Я собираюсь туда уехать, — сказала Кейт.

— Я так и знал, — рассмеялся Лоуэлл. Эбби заметила, что он ужасно доволен собственной проницательностью, как человек, хорошо знающий женщин и успешно применяющий эти знания на практике. — И непременно уедешь. Я вижу это в твоем будущем.

Польщенная Кейт рассмеялась и опустила глаза. Такой застенчивой Эбби не видела подругу еще никогда.

— Ты меня совершенно не знаешь, — сказала Кейт Лоуэллу так, словно хотела, чтобы он ее знал.

— Ты мне не веришь? — Лоуэлл придвинулся ближе к Кейт, так что его нога прижалась к ее ноге. — Я тебя хорошо знаю. Я вижу все, что с тобой произойдет.

Эбби дернула Кейт за рукав. Интуиция, о которой говорила миссис Фаннинг, вдруг нахлынула скользкой волной, словно повсюду вокруг разлилось масло, темное и неудержимое. В этот августовский вечер под конец лета время уже сдвигалось, свет бледнел и исчезал так стремительно, так нежданно.

— Нам пора, — настойчиво проговорила Эбби.

— Никому обо мне не рассказывайте, — попросил Лоуэлл. Он наклонился так близко к Кейт, что его дыхание всколыхнуло прядь ее волос. Его серые глаза были полузакрыты, словно он пребывал в гуще сна, в котором ему снилась Кейт и ее будущее. — Не хочу, чтобы меня здесь нашли и заставили спать под крышей.

Кейт пообещала, что они что-нибудь выдумают: скажут, что задержались в бассейне, на практическом занятии по спасению утопающих. В летних сумерках кончики волос Кейт, пропитанных хлоркой, казались зеленоватыми. Возможно, их окрасила ложь, которую она собиралась преподнести близким, или это была просто игра угасающего света.

Лоуэлл проводил их до края поля. Эбби шла впереди, потому что знала, где есть проход сквозь колючий шиповник; Кейт — следом за ней, а Лоуэлл замыкал шествие. Перед тем как сойти с травы на асфальт, Эбби оглянулась и успела увидеть, как Лоуэлл целует ее подругу. К тому времени уже стемнело.

Той ночью Эбби выбралась из дома через окно. Туфли для ночных прогулок она прятала под крыльцом, но сегодня решила идти босиком. Обычно ей нравилась гулять в одиночестве по ночному городку, непривычно темные дома создавали ощущение покоя, но сегодня ее оглушала тишина: она ощущалась, как мягкие невидимые удары, пробирающие до костей. Эбби остановилась на краю поля. Ей показалось, что она видит Лоуэлла, темный силуэт под деревом. В черном плаще и перчатках. Она не видела ангела — лишь человека, который чего-то ждал, свивая будущее в веревку своих собственных замыслов. Эбби снова пробрал озноб, как в тот раз, когда она впервые увидела этого человека. Она развернулась и убежала прочь, почти до самого дома ощущая исходящую от него угрозу. Она пошла домой не сразу, а проскользнула во двор Маркусов, подняла с земли камушек, бросила его в окно. Потом — второй, третий, и, наконец, в окне появился Бобби.

Он открыл окно и удивленно высунулся наружу.

— Ты что, рехнулась? — прошептал он и замахал на нее руками. — Иди домой.

— Где твой двоюродный брат? — спросила Эбби.

— Уехал обратно к себе в Калифорнию, — сказал Бобби. — Мои родители его выгнали.

Он закрыл окно, явно давая понять, что разговор окончен. Но Эбби уселась за столик во дворе, тоже давая понять, что она никуда не уйдет. Через какое-то время во двор вышел Бобби. Сейчас ему было двенадцать, и когда-то давным-давно Эбби пару раз присматривала за ним в качестве приходящей няни. Он ненавидел, когда она в шутку напоминала ему о том, каким он был противным плаксой. Он вышел прямо в пижаме, только надел сверху плащ.