Всеволод Кочетов - Молодость с нами

Павел Петрович увидел в рядах женское лицо, устремленное в сторону докладчика. Женщина была молодая, с веселыми глазами. Доклад ей явно нравился. Заметив, что Павел Петрович смотрит на нее, она ему улыбнулась. Павел Петрович с трудом вспомнил, кто это. Это была жена Румянцева, Людмила Васильевна, с которой он познакомился на памятном вечере у Шуваловой. Вот как! — удивился Павел Петрович; значит, она не просто жена профессора, но и сама работает в институте, да еще и коммунистка. Ему это было почему-то приятно.

Занятый своими мыслями, Павел Петрович не заметил, как в зале установилась напряженная тишина.

— Товарищи! — говорил в это время Бакланов. — В нашей борьбе за то, чтобы наука верно служила народному хозяйству, чтобы она была мощным рычагом движения вперед, чтобы как можно скорее воплотилась в жизнь ленинская научная формула коммунизма: советская власть плюс электрификация всей страны, для чего понадобится невиданное количество машин, а следовательно, металла, металла, металла, — мы с вами должны быть непримиримыми даже к малейшим своим недостаткам, мы должны быть самокритичны, мы не должны щадить мелкое самолюбие, лишь бы не страдало наше общее дело.

После такой длинной фразы он перевел дыхание.

— Товарищи, — продолжал он, — всем нам известна наша уважаемая именитая сотрудница, дважды лауреат Сталинской премии и орденоносец Серафима Антоновна Шувалова. За много лет работы в институте, точнее — за пятнадцать лет, я не слышал ни одного критического замечания в адрес Серафимы Антоновны. А разве так уж безупречна ее работа?

Зал загудел, и трудно было понять, что означал этот гул: одобрение словам Бакланова или протест. Видимо, тут столкнулось и то и другое.

— У нас недавно произошел пренеприятнейший случай, — продолжал Бакланов, утерев лицо платком. — Если бы его не было, мы и сейчас бы, наверно, промолчали. Но он произошел, и мы с товарищем Колосовым решили его обнародовать перед коммунистами. Случай такой, — говорил Бакланов. — На основе официального отчета товарища Шуваловой и соответствующим образом оформленных документов, патентов и прочего одному из заводов мы представили счет за внедрение оригинальной, экономически эффективной, совершенно новой технологии разливки стали. А что же оказалось? Оказалось, что сотрудники из группы товарища Шуваловой, изучив технологию разливки, примененную на этом заводе по инициативе заводских инженерно-технических работников, изложив ее на бумаге, выдали за свое достижение. Причем даже и эти сотрудники оказались за бортом. Работа пошла за подписью одной товарищ Шуваловой. Разве так мыслится нами связь науки и производства?

— А может, это вранье, весь ваш протест заводских товарищей? — крикнули в зале. Павел Петрович заметил, что кричал Харитонов.

— Мы производили расследование, была создана совместная комиссия из представителей нашего института и завода, — ответил на реплику Бакланов.

— А при чем же здесь Шувалова? — теперь крикнул Липатов.

— Как то есть при чем? Присвоив чужой труд, — продолжал Бакланов, — она его даже запатентовала, чего не догадались сделать заводские товарищи. Она считает, что победителей не судят. Но в данном случае победители-то, однако, не из группы товарища Шуваловой, а заводские товарищи.

В зале шумели, говорили, кричали. Председательствующий Мелентьев стучал толстым карандашом о графин, — не помогало. Это было неслыханно, что кто-то осмелился критиковать «саму» Шувалову, и как критиковать, в какой форме, какими словами! Покачнулись все основы институтской иерархии, священные табу теряли свою силу.

Мелентьев вскочил и крикнул:

— Тише! Тише!

Порядок кое-как установился. Во второй части своего доклада Бакланов говорил о правительственном задании. О том, какая ответственность возлагается этим заданием на институт и на каждого сотрудника. Но говорить ему было трудно, в зале все время возникал шум.

Едва доклад был закончен и не успел еще Мелентьев спросить, кто хочет слова, как прогремело зычное Самаркиной:

— Дайте мне!

Самаркина гневно заговорила о том, что она впервые на таком безобразном собрании, где позволяют выливать на лучших людей института ушаты грязи, что полезнее было бы заниматься не копанием в старых отчетах, а задуматься над тем, чтобы люди, имеющие дипломы кандидатов наук, занимали в институте соответствующие их званию должности и получали бы соответствующую зарплату.