Всеволод Кочетов - Молодость с нами

— А сейчас… сейчас у вас никого нету? — спросила она, глядя в воду, где все так же весело играли уклейки.

Виктор помолчал, потом заговорил:

— Видите ли, это зависит не только от меня…

— Та чернокосая девушка, которая была там, в лесу?

— Что вы! Это комсорг нашего участка! — ответил Виктор. — Она меня пробирала за одно дельце: в стенгазету не написал. Обещал, а не написал.

— Ну, а кто же? — настаивала Оля. Она сама удивлялась, откуда у нее взялся такой следовательский тон и по какому праву она так разговаривает с Журавлевым. Странно, что Журавлев признавал за ней это неведомое право и покорно отвечал на все вопросы.

— Что — кто? — переспросил он.

— Ну кто же у вас есть? Кто теперь ваша девушка? С кем вы танцевали на заводском вечере молодежи?

Он даже не удивился тому, что Оля знала об этом вечере, он сказал:

— На вечер ходил не я, ходила мама. Мама, она любит такие вечера. Сидит в сторонке и смотрит. Ей нужны танцы, баяны, песни, пьесы про революцию.

— Так кто же, кто? — чуть не с плачем спрашивала Оля. — От кого «видите ли, это зависит», от кого? — Она даже не чувствовала стыда за такое явно глупое поведение. Ей было совершенно безразлично, что там подумает о ней Журавлев. Ей во что бы то ни стало надо было знать: одна она у Журавлева или не одна.

А он так ничего и не ответил.

Оля постояла, постояла и бросилась бежать к автобусу. Журавлев кинулся вслед за ней, но она успела вскочить на ходу в автобус и уехала.

Варя возвратилась домой одна. Павел Петрович довез ее на такси до подъезда и уехал к Федору Ивановичу Макарову. Варя вошла в пустую квартиру. Оли дома не было, и она этому обрадовалась, потому что не знала, о чем она смогла бы с кем-нибудь теперь говорить. Павел Петрович ей не ответил, в сердце у нее опустело, и она была убеждена, что из этого дома ей надо уходить. И, может быть, даже уезжать из города. Туда, к себе, в Новгород. Или в Ленинград, на Урал, в Донбасс, в Сибирь, где есть большие металлургические заводы и где она посвятит себя труду, и только труду.

Варя еще не знала ни адской ревности, ни тех костров, которые вспыхивали в Олином сердце, ни того отчаяния, которое охватывало Олю. Варя очень любила, но любовь ее была иная, чем Олина. По временам Варе хотелось занимать для Павла Петровича то место в жизни, какое занимала Елена Сергеевна, заботиться о нем, помогать ему, быть всегда-всегда рядом, верным, надежным другом. А по временам она мечтала оказаться на Олином месте, чтобы иметь право говорить Павлу Петровичу: «Милый папочка». И тоже, конечно, заботиться о нем, помогать ему в его большом труде. Это было немножко похоже на то, что с нею происходило когда-то в школе, когда она влюбилась в своего учителя истории Ивана Степановича. Она ходила за ним тенью, по вечерам подкрадывалась под его окно и лежала в траве до полуночи, мечтая о том, что он выйдет, найдет ее, озябшую, подымет на руки, согреет: она видела его даже во сне. Ей тогда было пятнадцать лет. Сейчас ей гораздо больше, но она вновь готова лечь в траву под окном Павла Петровича и ждать, когда он найдет ее и возьмет на руки.

Но вот все кончено, никогда Павел Петрович не найдет ее под своим окном и не возьмет на руки. Жизнь ей не удалась. Она неудачница. Девчонкой влюбилась в старого учителя и потом из-за этой влюбленности так холодно относилась ко всем сверстникам, которые за ней пытались ухаживать, что они и пытаться перестали. Опять вот полюбила человека старше ее. И опять ни к чему эта любовь. Может быть, она некрасивая, урод, страшилище? Она подошла к зеркалу, на нее смотрели печальные серые глаза в пушистых длинных ресницах. Смуглая кожа лица была матовая, чистая, и все лицо, волосы были красивые, и плечи красивые, и шея. Нет, непонятная вещь — эта жизнь.

Варя принялась перебирать свои платья над раскрытыми чемоданами, вялая мысль подсказывала ей, что нельзя, нельзя больше оставаться в этом доме. И вместе с тем, чем дальше шло время, тем больше она беспокоилась о Павле Петровиче. Вот уже двенадцать, час, а его все нет и нет, не случилось ли что? Можно позвонить к Макаровым. Но это очень неудобно. Скорей бы пришла Оля…

Оля пришла около двух часов ночи. Она была хмурая, злая. Ушла к себе в комнату и закрыла дверь на крючок.

Через минуту выскочила и спросила, где Павел Петрович.

Варя оказала, что не знает. И еще добавила:

— А я, пожалуй, от вас уйду.

— Что это значит, почему? — воскликнула Оля.

Тут без звонка, отворив дверь своим ключом, вошел Павел Петрович. Не глядя та него, Варя быстро пошла в свою комнату.