Валентин Гринер - И шаль с каймою

Сидельников, польщенный оперативностью и настойчивостью Козюбина, тихо торжествовал: так-то, бюрократы! В таком ритме надо решать вопросы, а то — «к вечеру».

— Так я пошел собираться, — сказал он Степану Петровичу.

— Валяй… Пойдешь мимо — пошли ко мне Ивана. Кемарит, наверно, в машине. Перед отъездом загляни, проинструктирую… Насчет секретаря обкома я, конечно, пошутил. Сам понимаешь. Не вздумай! — Степан Петрович пригрозил пальцем.

— Соображаю, — понятливо улыбнулся Сидельников и толкнул ногой дверь.

Козюбинский шофер Иван, прозванный в поселке «Буратино» за свой непомерно длинный и острый нос, действительно сладко спал, развалившись на сиденье. Двигатель работал, в машине было тепло. Володя распахнул дверцу, потянул водителя за ворот полушубка:

— Приехали. Подъ-ём! Начальник тебя требует. Повезешь меня на станцию. Горючки хватит?.

— Чево? — недовольно буркнул тот, разлепив красные глаза.

— Тово! — передразнил Сидельников. — Поступаешь в мое непосредственное распоряжение. — Горючки, спрашиваю, хватит? — у Володи вдруг проснулось хорошее настроение, он ощутил какую-то свою значительность в текущем моменте. Тут же вспомнил, что года полтора не был в области. Зинка обрадуется, когда узнает про командировку, выдаст полный чемодан наказов. Он будет отнекиваться. Не за тем едет, чтобы бегать по магазинам, искать разные там кримплены и японские зонтики. Цепи надо добывать.

Жена, однако же, не обрадовалась так сильно, как предполагал Володя. Она вовсе не обрадовалась. Зинка лепила пельмени, укладывала их на фанерки от посылочных ящиков, чтобы потом вынести во двор, заморозить, наготовить впрок. Зина работала медсестрой в здравпункте. Сегодня ей заступать во вторую, с четырех. Она через кухонное окно заметила мужа.

— Чего так рано? — удивилась Зина, когда Володя возник на пороге и принялся стаскивать валенки, чтобы не наследить.

— А у тебя что — в шкафу кто сидит? — грубо пошутил Володя. — Во дает! Не успел муж отбыть в командировку, следы еще тепленькие, а она уже пригласила…

— Дурак, — незло и привычно огрызнулась Зина. — Язык без костей, мелешь…

— Ладно. Некогда мне. Говори быстренько, чего надеть, — деловито шумел Володя из комнаты.

— Ты про что?

— Говорю же: в командировку еду. Срочно!..

— В какую командировку? Что придумал?

— Не я придумал. Начальство. Посылают в область по важному делу. — Володя не хотел признаваться жене, что сам, можно сказать, напросился. Зина была наслышана про всякие командировки, относилась к ним неодобрительно, даже предвзято. Было не так давно дельце в Кусинске, прорабатывали снабженца Вальку Осинина, который до того закомандировался, что и ребеночка приобрел в далекой чужой стороне. Приобрел, конечно, тайно от родной семьи и общественности. Но тайное всегда становится явным. Погорел Валька, влип на двадцать пять процентов, да еще угодил под перекрестный обстрел товарищеского суда и поселкового женсовета.

— Выпил, что ли? — все больше настораживалась Зина.

Она оставила пельмени и теперь стояла у двери, держа на весу перепачканные в муке руки, внимательно приглядывалась к мужу: дурака валяет или взаправду собирается в командировку? Никогда ведь не ездил. Ни разу.

Володя не выдержал строгого взгляда жены, как-то виновато хихикнул:

— Ну, неверующая, помоги быстрее собраться… Машина ждет. Козюбин свой лимузин выделил до станции…

Сообщение о козюбинской машине заставило Зину поверить. Все в Кусинске знали, что начальник свой транспорт — хоть умри — не даст никому. Однажды даже на рабочем собрании лесорубы прорабатывали Степана Петровича за непомерно жадную привязанность к «козлу», хотя по положению он не персональный, «козел», а общественный, служебный.

— А чего это вдруг? — упавшим голосом спросила Зина. — На какой-нибудь слет передовиков?

— Ну да! — обрадовался Володя подсказке жены. — В президиуме место пустует, срочно требуют Сидельникова. Правительственную телеграмму прислали. — Он достал из шифоньера и внимательно разглядывал свой любимый костюм. Французский, с красненькой этикеточкой на внутреннем кармане: «Бидерман. Париж». — За цепями еду. — Неожиданно объявил Володя. Он не умел врать Зине, не умел врать долго. Любил жену. И она знала, что Володька любит ее, хотя обращается иногда грубовато…

— За какими еще цепями?

— Для «Дружбы». Работать стало нечем. Елку сегодня не мог допилить… Последняя цепь полетела.