Гавриил Кунгуров - Оранжевое солнце

— Съездить бы попроведать почтенных Цого и Дулму, я у них в детстве часто бывала. — Цэцэг прикрыла глаза, ждала ответа матери.

В юрту вошел Бодо, Харло навстречу:

— Дочь твоя не успела в нашей юрте переночевать, уже просится в гости к Цого и Дулме.

— Хорошо бы навестить их, давно не бывали друг у друга. Новость узнал: приехал к ним Гомбо. Ты рассказала Цэцэг о его горе?

— Рассказала. Какое же это горе? Думаю, рад, что глупая телка от него убежала...

— Кому телка, а ему жена. Разве в молодости ты не была телкой?

— А ты не был глупым тарбаганом?

Харло поняла: ручеек их разговора помутнел, ловко направила его в другое русло, иначе Бодо может опрокинуть полный котел обидных слов, а рядом дочь.

— Ребята у Цого хорошие, и Гомбо и Эрдэнэ...

Бодо небрежно махнул рукой:

— Больше уважаю Эрдэнэ. Смекалистый парень; из него вышел бы достойный пастух...

— Отец, не всем же быть пастухами, — осторожно вплела в разговор свои слова Цэцэг, — он прославленный мастер машин...

— Ну, уж и прославленный!..

Теперь сердито взмахнула рукой Харло:

— Все бы так и сидели в юртах! Была бы я помоложе, тоже уехала в город.

У Бодо губы вытянулись:

— В артистки? Хватит язык мучить, дай дело рукам — готовь обед, — и вышел из юрты.

— Что же, мама, не поедем? Отец сердится, кто его обидел?

Обедали молча, не спеша. День прохладный, в степи тишина, скот пасется близко — куда торопиться.

После жирной еды всякий добреет. Бодо, вытягиваясь на мягком коврике, смотрел в верхний просвет юрты. Следя за плавно скользящими по небу мелкими облачками, Бодо глазами торопился за ними по небесной дороге, и приводила она все к той же коновязи, к той же юрте.

Бодо потер лоб, приподнялся, посмотрел на жену и дочь, голос у него устало-ласковый.

— Останусь пасти, а вы, женское племя, поезжайте в гости. Завтра будет у нас Дорж, его и попросим, машина у него новенькая...

— Надолго нас отпускаешь? — скосила глаза Харло и поднесла мужу пиалу, до краев наполненную кумысом.

— Как гостей примут, живите хоть всю неделю...

Юрта Цого и Дулмы одиноко стояла на пригорке, поодаль жилые дома и хозяйственные постройки. Приехали гости в неудачную пору, хозяев в юрте не было. Дорж побежал их искать. Цого увидел машину, крикнул Дулме:

— Дорж приехал!..

Цого, Дулма и Гомбо на лошадях прискакали к юрте. Цэцэг и не замечала почтенных стариков. Перед нею — только Гомбо. Какой же он красавец... Все меняется на свете; встречались в Улан-Баторе, казался он низеньким, ниже своей жены, а тут высокий, прямой, сильный... Лицо чистое, загар ровный, щеки с густо-матовым отливом. И какой быстроглазый... А усики? Как они украшают мужчину... «Гомбо, Гомбо», — шептала она, не замечая, что все в юрте ее слышат.

Гомбо поздоровался с Харло и тут же забыл о ней. Цэцэг для него всегда была привлекательна. Встретились. Чуть бледноватая, стройная, в малиновом дэли, перехваченном синим шелковым поясом; из-под берета черные пряди падают на плечи, глаза красиво щурятся. Вспомнился дедушка. Где он? Помогает Дулме, наливает воду в котел. Когда-то он рассказывал сказку о юной красавице, за которую сражались степные богатыри, и вдруг остановился, долго набивал трубку табаком и продолжал так:

— Не стану описывать красоту красавицы, и слов моих не хватит; закройте глаза, откройте, взгляните на вашу Цэцэг — вот такая же...

Тогда все громко рассмеялись. Сейчас, глядя на Цэцэг, Гомбо подумал: «Дедушка умеет находить красивое у людей». Пока старики расспрашивали друг друга о здоровье, о скоте, о кормах, Гомбо склонился к уху Цэцэг:

— Давай сядем на лошадей, поедем в степь. Помнишь, как мы с тобой...

— Не могу... Лошадь для меня — запретное: у меня сломана нога...

— Что-то я не замечаю...

Они отошли в сторонку. У коновязи гнедая и саврасая лошади, положив головы на гривы друг другу, дремотно закрывали глаза. Цэцэг загорелась:

— Смотри, саврасая, как мой жеребчик, гнедая как твой, нет, как у Эрдэнэ! Помнишь?..

Гомбо, видимо, не вспомнил или не хотел вспоминать. Иное занимало его. Она подошла к нему.

— Дай мне адрес Эрдэнэ, хочу написать ему...

— Не ответит... Военные учения, походы. Адрес прост: почтовый ящик воинской части, номер... запиши. Вот и все.

Цого поднял наполненный вином стакан и запел хвалу в честь гостей. Воздавать хвалу, собирать в букет все степные цветы благожеланий, едва ли умел кто-либо, кроме Цого, торжественно и громогласно. Не успели гости насладиться первыми кусками барашка, в юрту вошел директор племенного хозяйства. Цого повторил благожелание.