Жанакаит Залиханов - Горящие сердца

Но вот поднялась вдали на дороге туча пыли, а из нее вынырнула, сверкая никелем в косых предвечерних солнечных лучах, «Волга» секретаря обкома. Машина остановилась поодаль, Темболат Алиевич вышел и направился к собравшимся. То и дело останавливался поздороваться с тем, с другим, улыбался, поздравляя.

— Ну как, товарищ Баразов, все готово?

— Теперь все, — отвечает Батыр, намекая, что ждали только секретаря обкома.

Темболат Алиевич глянул на часы.

— Вроде бы не опоздал, приехал к назначенному часу. Давайте начинать.

— Начинать будет Сокуров.

— Можно и так, но лучше веди сам.

Батыр спорить не стал и, когда в зале все успокоились, предоставил слово Темболату Алиевичу. Секретарь обкома говорил тепло. Баразов слушал, как произносит он имена Асхата, Ларисы, Хусея, Башира, Сокурова, Малкарова, — и радовался, и гордился. Заметил в зале Асхата и улыбнулся.

Темболат Алиевич закончил речь свою так:

— Символично, товарищи, что электростанцию нашу открываем мы в дни подготовки к столетию со дня рождения Ленина. Мы решили назвать нашу ГЭС именем вождя.

Секретарь перерезал ленточку перед входом в машинный зал и включил рубильник. Лампочки Ильича загорелись в вечерней мгле. Все зааплодировали.

Темболат Алиевич поздравил строителей и вручил награжденным Почетные грамоты.

Было еще несколько выступлений, потом начался концерт.

— Ордена товарищи получат позже, — сказал Баразову секретарь обкома. — Поздновато представили к наградам...

— Ничего, лучше поздно, чем никогда, — отвечал Баразов. — Эти награды — стимул и для дальнейшего. Мы будем строить завод.

Секретарь обкома уехал еще до ужина, а Батыр остался со строителями и пробыл допоздна. Танцевал и ужинал, и поднял тост за успех общего дела.

Перед отъездом Батыр Османович поговорил с Асхатом. Асхат стоял и смотрел вслед уезжающей машине Баразова, когда к нему подошел Башир.

— Асхат, что будем делать с нарушителями порядка?

— Что ты имеешь в виду? — встрепенулся Асхат.

— Не что, а кого? Хусея с Ларисой,

Асхат рассмеялся.

— Разве вопрос еще не решен?

— Не в этом дело. Хусей считает, что неудобно говорить о свадьбе, пока не снят еще траур по Назиру.

Будь Хусей сейчас здесь, Асхат от души обнял бы его за такую деликатность. Баширу ответил:

— Горе не должно мешать радости. Поезжай в аул, поговори со старшими, посоветуйся.

— Я так и хотел,

— Ну и поезжай, коли хотел. Лариса как?

— Лариса хочет ехать, но Хусей, мне кажется, предпочел бы, чтобы она осталась здесь.

— Ладно, время еще есть.

Башир побывал у Азамата, с которым увиделся впервые только на похоронах Назира и которого очень стеснялся. Азамат намерение молодых людей одобрил. Пригласил Башира к себе, но тот отказался скрепя сердце, потому что на самом деле очень ему хотелось побывать в доме у Азамата.

— Автобус уйдет, — пробормотал парень, не слушая сожалений Азамата, и пустился к остановке.

Строители ГЭС получили отпуск на месяц и разъехались по домам. Вернуться они должны были в первых числах декабря.

Пришла зима, легли снега. Ветер выл в горах. Солнце показывалось редко и почти не грело, а старый Конак ворчал: «Ишь, прячется в тумане, как медведь в берлоге. Выглядывало бы почаще...» Но солнце, должно быть, не слышало его воркотни.

На ферме у Фаризат вовсю кипит учеба. Здесь, можно сказать, все — заочники университета, кроме разве Конака. Фаризат учиться кончила и теперь помогает другим.

— То, что я знаю без всякого высшего учения, вам ни в каком институте за десять лет не узнать, — прищуривает один глаз старый Конак. Он все дивится на Фаризат, которая собирается теперь в аспирантуру.

— Смотрю я на тебя, — говорит Конак, — и просто не могу понять. Ты же сама радовалась, что окончила учебу. И мы радовались. А теперь тебе чего надо?

— В аспирантуру надо поступить.

— Ты же говорила, что ученью конец...

— Скажи, дорогой Конак, иссякают ли реки, которые берут начало в ледниках?

— Нет, на моем веку такого не было.

— Так и ученье. Ему конца нет.

— Ладно, дочка, тебе видней.

Конак идет взглянуть на коров в теплых стойлах. Упитанные, гладкие, они флегматично пережевывают свою жвачку и, завидев Конака, тянут к нему с мычаньем головы. Он отвечает каждой, гладит их и так проходит коровник из конца в конец. Заходит он в телятник и здесь снова встречается с Фаризат.

— Как думаешь, дочка, не холодно здесь?

— Нет, Конак. Теплее не нужно.