Григорий Терещенко - Гранит

Где все это? Где? Тот, которого любила, выбрал другую. С горя она пошла за того, кто первым сделал ей предложение. И вот тебе на!.. Нашла счастье, нечего сказать!..

С неприязнью взглянула на мужа, нелепо раскинувшегося на тахте, и бросилась к дочке, стала будить ее.

— Верочка, милая, проснись! Проснись, деточка!

Девочка не просыпалась.

Оксана Васильевна подняла расслабленное тельце, раздела спящую дочку, перенесла в маленькую кроватку, стоявшую в спальне. Сама же, распахнув окно и облокотившись на подоконник, невидящим взглядом уставилась в синеватые весенние сумерки.

«Что делать? Боже, что делать?.. Взять дочку, бросить все — и выехать так, чтобы никто и не знал. Или выгнать этого пьянчугу ко всем чертям?.. Да разве выгонишь? Будет приходить и, как уже не раз было, плакать пьяными слезами и, взяв на руки дочку, клясться... Перед людьми стыдно... А годы-то идут, летят как осенние тучи... И молодость уходит... Нет, так больше жить нельзя!.. Почему должна я терпеть такую муку?.. Чем провинилась я, что не встретился мне мужчина, которого любила бы, уважала? Разве мало есть хороших на свете? Таких, как... Григоренко, например...»

Мысленно представила себе нового директора. Умный, волевой, сильный. Не красавец, правда. Но разве это главное для мужчины? Вот такого она может полюбить! Ради него пошла бы на край света!.. А этот?.. Пьяница, ничтожество! И вспоминать тошно!

Отошла от окна, остановилась у двери. С ненавистью посмотрела на пьяного мужа, который, полуоткрыв рот, что-то бормотал в полузабытьи...

Григоренко поехал на строительство вместе с главным инженером.

Остановились возле корпуса первичного дробления. Собственно говоря, никакого корпуса и в помине не было. Одни котлованы да рвы, поросшие молодым бурьяном.

— Работать здесь опасно, — пояснил Комашко.— Снаряды остались, с войны... Саперов надо вызывать, чтобы обнаружили их и обезвредили.

— Какие же перспективы строительства этого корпуса?

— В прошлом году мы истратили двадцать тысяч рублей на котлован. На этот год отпущено пятьдесят тысяч.

— Мало. Нужно установить дробилку ЩКД-8. Только тогда сможем выбраться из прорыва.

— Вы так думаете? Эту дробилку сняли с поставки. Да и карьер к работе с ней не готов. Если установим ЩКД, план сразу же увеличат процентов на пятьдесят. А то и на все сто! Где мы гранит возьмем? Карьер и сейчас отстает. У нас всего один буровой станок. У соседей же — на Клинском карьере — шесть!

— Сами виноваты. Они, видимо, больше заботились. .. И долго мы будем работать на слабосильных СМ-16?

— Видите ли, какое дело, — замялся Комашко.— Буду с вами откровенен, ведь работать нам вместе...

— Слушаю вас внимательно.

— По пану и кожушок... Пока у нас дробилки небольшой мощности, то и план нам дают соответственный. Не такой большой.

— Однако он тоже не выполняется.

— Новая дробилка подкузьмила. Сразу по швам расползлась. Виноват начальник цеха Драч. Говорил я ему, поставь сразу бронехомуты! Не послушал. Теперь, что ни смена, — сваривают. Получим новые — закуем в броню. Тогда не подведут.

Григоренко ничего не ответил и направился к машине.

— Поедем, Арнольд Иванович, к магазину.

Магазина тоже еще не было. Только котлован под фундамент вырыли. Люди сидели без дела. Не подвезли бутового камня, хотя в карьере его сколько угодно.

— Прораб был? — спросил Григоренко у рабочих.

Никто не встал, не подошел.

— Был. Бригадира прихватил с собой, только их и видели, — пробурчал кто-то.

— Ну, я ему шею намылю! — вскипел Комашко.— Камня и того не подвез!.. Разве это работа?

«Странно, — думал тем временем Григоренко. — Никто не обратился ни с чем, полное равнодушие. Почему такая инертность? .. Ведь везде на других предприятиях, стоит только появиться директору, его мигом окружают, спрашивают, требуют, жалуются... А здесь... Не подвезли материала — сидят себе преспокойно, подвезут — начнут работать».

На строительстве депо прораба тоже не было.

— Словно в воду канул, — удивлялся Комашко.— Мы за ним, а он от нас... Но зато бригадир у него толковый. А вот и он.

Самохвал подошел, вытянулся по-военному.

— Добрый день, — поздоровался с ним Григоренко. — Расскажите, как у вас идут дела?

— Как видите, работаем, — Самохвал удовлетворенно указал рукой.

Несколько плотников сбивали щиты и устанавливали опалубку. Арматурщики тянули железные прутья. Две девушки спускали по лотку бетон в тачки, парни катили эти тачки к месту укладки. Людей было немного, все заняты... Но... «Как в старой кинохронике, — подумал Григоренко. — Строительство тридцатых годов... Никакой механизации, специализации. Одни лопаты, тачки, лотки...»