Инна Гофф - Северный сон

Близко-близко посмотрела она в глаза женщины в зеркале. Шевельнулись губы.

— Ну вот и прошли Опоки! — сказала женщина и засмеялась незнакомым счастливым смехом.

«Но что это? — с удивлением подумала Надя. — Мы не движемся?»

Она вышла на палубу. «Машук» стоял, хотя ничего примечательного, что бы могло остановить его в пути, не было видно — ни моста впереди, ни пристани по берегам. Все тот же, в молодой, светлой зелени, лес был с обеих сторон. Берег был так близко, что хорошо слышался птичий щебет в черемуховых кустах. Теплоход стоял, и светлая радужная вода как бы огибала его. По ней не спеша плыли отдельные прорвавшие запань сосновые бревна.

Мимо Нади пробежал матрос. Надя вслушивалась в быстрый перестук его шагов, гремевших по трапу.

«Неужели сидим на мели?» — подумала она. Не у кого было спросить. Она спустилась на второй дек и встретила Прямкова. Он тоже куда-то спешил, был взволнован и свернутое кое-как пальто держал в руках. Бинокль болтался на ремешке на шее.

— Лучников велел одеться теплей, — деловито, на ходу сказал он. — С собой меня берет. Говорит: может, что посоветуете. — Он произнес это со сдержанным достоинством и засеменил вниз по трапу.

— Да что случилось-то? — крикнула Надя ему вслед.

— «Грибоедов» сидит, — донеслось снизу.

«Грибоедов» шел в отряде замыкающим. Он сел на мель, уже почти пройдя Опоки. Об этом передали на «Машук» по цепочке с корабля на корабль. Лучников распорядился спустить на воду мотобот.

Все это Надя узнала уже потом. Сбежав вниз, на первый дек, она увидела только удаляющийся белый бот. В боте спиной к «Машуку» стоял Лучников. Там были еще моторист и старик, но Надя видела только Лучникова, его прямую спину. В его позе, в том, что он остался стоять, а не сел, как Прямков, чувствовалась напряженность, готовность к борьбе.

Когда бот скрылся из виду, Надя поднялась к себе наверх. Здесь было тихо. С берегов доносился свежий, сладкий запах черемухи. Птицы все так же щебетали в лесу. Но что-то невидимо изменилось вокруг и на корабле. Матросы драили палубу, отдирали доски, охранявшие окна салона от шторма.

«Больше моря им не видать!» — вспомнила Надя слова Лучникова. — А я? — подумала она. — Когда я увижу море?»

Раньше ей было уютней в берегах. Теперь ей не хватало простора, того «пространства воды, не видимого глазом», о котором говорил Лучников. Опять Лучников. «Не много ли я думаю о нем? А он? Он думает сейчас обо мне?»

— Так мы и будем теперь стоять? — спросила Надя, когда Андрей зашел в каюту.

— Приказано ждать. — Он походил по каюте, взял из вазочки яблоко, громко раскусил. — А там сообщит: ждать его или следовать дальше.

Ждать или следовать?

Прошло три часа, а вестей с «Грибоедова» не было. Видно, засели крепко. Надя с завистью проводила глазами старый колесный пароход «Смена». Колесник шел навстречу отряду, Скоро он пройдет мимо «Грибоедова», может быть, поможет толкать его, стягивать с мели.

Ждать или следовать?

На Сухоне становилось все оживленней. Прошел налегке буксировщик «Учитель». Матросы, молодые парни, с восторгом смотрели на «Машука». Они заметили Надю, и один, голый до пояса, отмахал ей что-то двумя белыми флагами. Что, Надя не поняла. И она пожалела, что не знала языка флагов, таинственного языка, который мог бы и ему объяснить все.

«Учитель» тоже шел навстречу отряду кораблей, в сторону «Грибоедова».

Ждать или следовать?

Бот вернулся, когда солнце уже скрылось за лесом и от реки потянуло сыростью. Лучников остался на «Грибоедове». Моторист передал Андрею приказ: следовать дальше.

— А дело в чем, — рассказывал второй механик, ходивший на боте мотористом. — Они прошли совсем было. Да в последнюю минуту капитан испугался: показалось ему, что руль сломали. Ну, он переключил сразу телеграф на «малый»... Их и развернуло, носом чуть не в берег ткнулись... Дня три верных посидят, — заключил он, — а то и больше…

— Трусоват был Ваня бедный, — усмехнулся Андрей. Спустя минуту он был уже в рубке.

— Выбирать якоря! — разнесся по кораблю его уверенный голос. Андрей был доволен. Теперь он стал здесь полновластным хозяином, и никто не смел сказать ему «мальчишка».

Безучастно слушала Надя, как выбирают якорь. Безучастно следила за все убыстрявшимся движением зеленых берегов.

Отряд двинулся по Сухоне, подчиняясь безжалостному «следовать дальше». Теперь их осталось трое — «Машук», «Кольцов» и «Памир». Впереди был порт Сокол, последний порт на Сухоне. А там и до Волги рукой подать. Бревенчатые деревушки стояли по берегам. Синели табличками школы. Электричество было не везде, но радио повсюду, в каждом селе, в каждой деревушке. Наде представилось, как в этих глухих местах, сидя в избе при керосиновой лампе, слушают люди сообщения о запуске космических ракет. Она думала о том, что мальчишки и девчонки, те, что учатся в этих бревенчатых школах, тоже, наверное, мечтают о полетах на Луну и на Марс.