Петр Скобелкин - На заре и ясным днем

А вот эти остались. Я не архивариус, не историограф и раскрыл первую книгу просто ради любопытства. Прочитал один документ, другой и оторваться уже не мог. А были это всего-навсего приказы директора совхоза «Большевик». Но со страниц этих по-кустарному сброшюрованных книг, из легких облаков пыли явились вдруг люди, люди, которые мерзли, голодали, уздали американские «катерпиллеры», грызли семечки, уходили по мобилизации в РККА, пахали на коровах, получали похоронные, поднимались на ноги и поднимали запущенную землю. Люди, которые умели ненавидеть и любить. И мне вдруг открылся этот мир. Мир яростный и прекрасный.

Показать все эти документы сразу нет возможности: их 17 томов. Поэтому мне показалось разумным выбрать из них те, которые рассказали бы об отдельных периодах деревенской жизни.

Это документы и приказы 1933–1935 годов, приказы военных лет и приказы, изданные после 1968 года.

Три периода — один цвет времени.

Автор

«Приказ№ 150… от 14/VIII 33 г. § 9

Комбайнеру Ворошиловского отделения товарищу Козлову Дмитрию Ивановичу объявляю благодарность за хорошую работу на комбайне (ведет комбайн на 10 километров без остановки при моторе «Форд-Рогозин»), пуск комбайна утром против всякого настроения руководителей отделения (управляющий Подгородов, уполномоченный Глазырин, агроном Никитин) в том, что рано пускать комбайны, сыро. Принимая к сведению, что Козлов Д. И. рабочкомом за его работу 12/VIII премирован костюмом, одновременно поручаю конкурсной комиссии при определении премии по окончании уборочной учесть уже сделанные заслуги тов. Козловым, приказываю:

Управляющему Ворошиловским отделением Подгородову немедленно обеспечить ему лучшие бытовые условия в поле, на уборочной, сделав отдельный шалаш [3] Здесь и далее подчеркнуто автором. , а на зиму приготовить отдельную оборудованную квартиру.

Директор Писарев,

секретарь Каткова».

Ее уговаривали: «Куда на ночь глядя? В темень такую и дорогу потерять недолго». Она хитро улыбалась: «Агат лучше меня дорогу знает, отличный конь!» Управляющий отделением отвел ее в сторону и негромко сказал: «Ходят слухи, бандюги из недобитого кулачья собираются».

Анастасия только похлопала ладонью по кобуре нагана, резко повернулась. Упрямо заскрипела кожаная куртка.

Управляющий не отступался:

— Анастасия Михайловна, я как старший товарищ…

Она не сердито, но строго его поправила:

— Здесь пока я директор и… старший товарищ.

Легко вскочила в седло.

Анастасия сама понимала, что «старший товарищ» она сказала сгоряча: ей еще не было и сорока. Но на всю округу она была единственной женщиной, руководившей хозяйством. И в отряде «тридцатитысячников», прибывших из Москвы и Ленинграда в Западную Сибирь, женщин она не встречала.

Агат натянул Поводья и с места рванулся в галоп, повинуясь едва заметному движению руки своей хозяйки.

А ночь была на удивление необычна — тихая (что никак не похоже на эти места в пору, когда весна встречается с летом). И темная. Где-то высоко над уснувшим Миассом одиноко жили звезды.

Густой туман заполнил низины и покрыл холодной сыростью озябшие одинокие кусты ивняка и таволги.

И так же одиноко скакал конь с «непутевым» седоком в ночи.

Анастасия не училась верховой езде. Ей, москвичке, до этих курганских степей лошадь приходилось видеть не так уж часто. Но за полгода работы директором в совхозе «Молодежный» (так поначалу назывался «Большевик») она обрела в Агате немого, но умного друга.

Ну а что делать, когда лошадь для директора совхоза единственное и самое надежное средство передвижения?

Сама по себе впечатлительная натура, она с детства любила, нет, пожалуй, не то слово, боготворила животных. Когда-то, в те далекие утренние годы, прочитала однажды «Холстомера» и прониклась превеликим уважением к этим прекрасным созданиям природы — лошадям.

Наверное, и Агат, понимая свою хозяйку, был всегда послушен и подчинял свое самолюбие ее подчас сумасбродному характеру.

«Главное — держаться в седле,

главное — держаться в седле,

главное — держаться в седле…» —

в такт копыт про себя повторяла Анастасия свою любимую поговорку.

Торопилась Анастасия по великому делу — у старшей дочери Тани через день должна быть свадьба, а еще, как говорится, не у шубы рукава. И думала в те минуты с горечью Анастасия о том, что не будет на дочериной свадьбе отца. Не вернулся красноармеец Нечаев с гражданской войны…

Читать дальше