Виктор Степанов - Рота почетного караула

«Девятнадцатого сентября операции было присвоено условное наименование «Тайфун». Сперва генерал Бок, которому Гитлер поручил штурмовать Москву, хотел назвать ее «Октябрьский праздник»…

У Адольфа Гитлера были совершенно определенные планы, касавшиеся двух советских городов — Москвы и Ленинграда. Этим двум городам, которые являлись в глазах Гитлера воплощением всего большевистского, этим двум городам было уготовано нечто особенное. Они должны были быть казнены ».

— Нашли, что искали? — теперь уже с некоторым даже участием спросил майор, краем глаза наблюдавший за Андреем.

— Нашел, — не отрываясь, ответил Андрей.

Запись в дневнике генерала Гальдера, 8 июня 1941 года:

«Фюрер исполнен решимости сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы там не оставалось людей, которых мы должны были бы кормить зимой. Оба города должны быть уничтожены авиацией. Танков на это не тратить. Это должна быть мировая катастрофа, которая лишит центров не только большевизм, но и московитизм».

16 июля 1941 года во время совещания у Гитлера, на котором обсуждалось, как делить «русский пирог», фюрер снова напомнил о том, что «Ленинград он хочет стереть с лица земли».

А Москва? Что Москва?

Совершенно секретное распоряжение № 441675/41 от 7 октября 1941 года, штаб оперативного руководства ОКВ:

«Фюрер вновь решил, что капитуляция Ленинграда, а позже Москвы не должна быть принята, даже если она будет предложена противником… Ни один немецкий солдат не должен вступать в эти города. Всякий, кто попытается оставить город и пройти через наши позиции, должен быть обстрелян и отогнан обратно. Небольшие незакрытые проходы, предоставляющие возможность для массового ухода населения во внутреннюю Россию, можно лишь приветствовать. И для других городов должно действовать правило, что до захвата их следует громить артиллерийским обстрелом и воздушными налетами, а население обращать в бегство.

Это указание фюрера должно быть доведено до сведения всех командиров».

Андрей покосился на майора, на пачку сигарет, заманчиво лежавшую на столе.

— Разрешите закурить, товарищ майор, — неуверенно попросил он.

— Курите, — тяжело вздохнув, совсем удрученный такой назойливостью, разрешил майор.

Андрей жадно затянулся, перевернул следующую страницу:

«Итак, по плану фон Бока войска не должны были входить в город. Они лишь должны были создать плотное кольцо окружения, которое проходило бы примерно по линии Окружной железной дороги. Из Москвы решено было оставить три выхода, на которых предполагалось создать контрольно-пропускные пункты… Чины СД должны были контролировать «выход» гражданского населения из Москвы, и на этот счет уже имелось соответствующее указание. Всех женщин, стариков и детей предполагалось «переправлять в транзитные (читай — концентрационные) лагеря». Процедура уничтожения города была готова лишь вчерне: как полагал Гитлер, удобнее всего было Москву затопить, используя водохранилища канала Москва-Волга. С этой целью мастер диверсионных дел штурмбанфюрер СС Отто Скорцени получил специальную задачу: со своим отрядом выйти к шлюзам и захватить их.

9 октября 1941 года один из эсэсовских чинов записал в своем дневнике:

«Фюрер распорядился, чтобы ни один немецкий солдат не вступал в Москву. Город будет затоплен и стерт с лица земли…»

Если учесть, что план затопления рассматривался уже осенью, и если бы все шло так, как намечалось в операции «Тайфун», то весной 1942 года остатки разрушенной и разграбленной Москвы скрылись бы под водой…»

«Так вот о чем спрашивала Настя!» И Андрей совсем отчетливо, как тогда, со смотровой площадки на Ленинских горах, увидел сверкающий розовыми закатными огнями город, похожие на огромные соты дома, малиновый наперсток колокольни Ивана Великого… И это все скрылось бы под водой?

— Товарищ майор, — вкрадчиво, опасаясь рассердить командира роты, проговорил Андрей, — это правда, что в районе Красной Поляны в декабре сорок первого года немцы установили тяжелую артиллерию для обстрела Москвы?

— Да, было… — кивнул майор, внимательно поглядев на книгу, которую раскрытой держал на коленях Андрей. — Для чего это вам: «Тайфун», Красная Поляна… Политбеседу поручили?

— Нет, что вы! — смутился Андрей. — Понимаете, мой знакомый один, вернее, сын моего знакомого, отбивал эти пушки у немцев…

— Так пусть он и расскажет, как отбивал…

— А его уже нет, он без вести пропал, — дрогнувшим голосом произнес Андрей. — Вот вы, наверное, воевали… Объясните, пожалуйста, как это — без вести?