Федор Панфёров - Волга - матушка река. Книга 1. Удар

— Да. Давайте трогаться. Хватит симфонию слушать, — предложил Любченко, обозленный, видимо, еще и тем, что его терзала ревность. Он первый, поднявшись, начал тушить костер.

Машина снова тронулась по гудронированному шоссе вдоль трассы канала.

— Неподалеку от шоссе тянется цепочка электрических фонарей — десять, двадцать, тридцать… пятьдесят километров. В иных местах она путается, будто нить жемчуга, брошенная на землю, — значит, здесь поселок, затем снова выпрямляется и тянется вплоть до Дона…

На небе побледнели звезды. С востока еще невидимое солнце вонзило яркие стрелы в боковины облаков… и разом погасла цепочка электрических фонарей. Из предутренней рани вылупились огромнейшие валы земли, экскаваторы, деррики, бегущие туда и сюда грузовые машины-самосвалы.

— Ну, что же, юноша музыкант, хотите, я вам кое-что расскажу? Нет ли у вас карты? — обратился академик к Любченко.

— Есть. Всегда в машине.

Тогда остановимся. Или вам неинтересно, Аким Петрович?

— Очень интересно.

Вскоре все склонились над картой.

Иван Евдокимович, водя карандашом, чуть подумав, начал так:

— Вот отсюда, от Дона, пересекая степи длиною больше ста километров, канал войдет в затон на Волге у Сталинграда. На пути попадается водораздел в семьдесят два метра. Он будет преодолен путем устройства шлюзов. Здесь вот, около Цимлянска, заканчивается строительство плотины. Она подопрет Дон и образует огромное море. Скоро поплывут по каналу суда с Волги, побегут пароходы по Цимлянскому морю. Таким образом, Волга, в настоящее время водная магистраль внутреннего значения, превратится в магистраль международного значения: она будет соединена с океанами. Конечно, работа колоссальная. Одной только земли потребуется вынуть на плотине и канале сто пятьдесят миллионов кубометров.

— Это как же представить — сто пятьдесят миллионов? — спросил Митя, перебирая в воздухе пальцами.

— Да-а. Мне трудно ответить. Обратимся к инженеру. Аким Петрович, поясните нам, что значит сто пятьдесят миллионов кубометров, — попросил академик.

Аким Морев задумался, затем достал записную книжечку, карандаш, что-то некоторое время писал, перечеркивал, подчеркивал и сказал:

— Если сто пятьдесят миллионов кубометров земли поместить на платформы, то понадобится шестнадцать миллионов платформ.

Все ахнули, но еще не представляли себе, что такое шестнадцать миллионов платформ. Подметив это, Аким Морев снова что-то стал подсчитывать и добавил:

— Шестнадцать миллионов платформ, если их поставить в одну линию, займут сто двадцать тысяч километров, — он чуть подумал. — Земной шар около сорока тысяч километров, значит данные платформы с землей три раза опояшут земной шар.

Все настолько были поражены грандиозностью земляных работ, что некоторое время молчали. Молчание нарушил Любченко:

— Это — да!.. Землищи столько! Но воды? Водички? Горим ведь!

— Воды? Канал Волга-Дон и Цимлянское море первые выдадут Большую воду на поля! — воскликнул академик.

— Эй, слушайте-ка, — раздался со стороны голос. — Вы ехать хотите на ту сторону или просто — глядеть?

Все оторвались от карты и тут же увидели человека в синем комбинезоне.

— Что такое? — тревожно спросил академик.

— Если хотите ехать — езжайте, не то этот перешеек сгрызут экскаваторы. Вон, видите, два молодца.

К перешейку действительно приближались, вгрызаясь в землю, два мощных экскаватора. Они шли навстречу друг другу, хватая землю, выбрасывая ее на обочину, образуя горы. Расстояние между ними было метров пятьдесят. Акиму Мореву, Мите, Любченко очень хотелось посмотреть на работу экскаваторов, но академик предложил сначала отправиться к Дону, чтобы иметь общее представление о трассе канала, затем вернуться и задержаться около экскаваторов.

Поколесив по новому, строящемуся на берегу Дона городку, по его песчаным улочкам, заглянув на створ канала, пообедав в ресторане, они тронулись в обратный путь.

Земляные работы на трассе подходили к концу, о чем говорили огромнейшие валы пород по боковинам будущего канала, то тут, то там незначительные перешейки. По всей трассе работали экскаваторы, деррики, разгрузочные машины, машины же выравнивали и площади, где кучками лежала земля, сваленная грузовиками. Всюду работали машины, и почти не было людей, не слышно и того несмолкаемого гомона, какой обычно стоит на земляных работах там, где породы выбираются лопатами и отвозятся в сторону на тачках. Здесь не видно ни лопат, ни тачек, ни носилок. Всюду машины. Равномерно экскаваторы и деррики кидают свои ковши в грунт, равномерно поднимают их, высыпая землю в кузова грузовиков, и четко, один за другим, самосвалы отвозят кладь в сторону, сбрасывая ее там, и снова возвращаются на место.