Федор Панфёров - Волга-матушка река. Книга 2. Раздумье

Положив трубку, Николай Кораблев сел за стол, еще не утеряв доброй улыбчивости, какая появилась на его лице во время разговора с Татьяной…

Аким Морев несколько минут смотрел в даль степей, заставленных стогами сена — крупными, высокими, будто шатры. Мельком глянув на лицо собеседника и видя, что тот принял обычный вид, заговорил:

— Вы все-таки толком мне скажите. А то — пронесет, пронесет!

— Ах, то! Что ж? — начал Николай Кораблев. — Когда мы закрепим плитами порушенные берега… а это работа не малая: придется в общей сложности крепить километров тридцать… Закрепим. Бетоном зальем пасть древней реки, из которой лезет та дрянь… Тогда пустим воду, предварительно накопив ее в озере Чапура. И вода своим напором унесет всю эту дрянь в озеро Дундук. Понятно?

— Понятно-то понятно. Но ведь заилим все озеро.

— Вы хотите сказать — поднимем дно озера? Да. А вам зачем большая глубина в озере? Океанские пароходы, что ли, пускать? На озере Дундук, как мне известно, местами глубина на десять — пятнадцать метров. Эти глубинки заровняются.

«С какой уверенностью он все делает. Не с риском, а с уверенностью, видимо подкрепленной большими и точными расчетами. Пожалуй, лучше бы его не секретарем обкома, а на место Ларина», — подумал Аким Морев и немного успокоился.

…Техника уже работала: мрачные экскаваторы, урча, рыли траншеи для укладки плит; часть бульдозеров разравнивала землю, другая часть срывала могильники, созданные сусликами, прокладывая дорогу к берегу Волги, где уже стояла баржа с подъемными кранами, пригнанная из Приволжска и приготовленная к приему плит… И вот уже появились первые грузовые машины с прицепами, везя золотистые плиты, обработанные старательными руками молодежи там, у Черемшан-горы. Тракторы стаскивали плиты с прицепов, затем волокли и раскладывали их вдоль траншеи.

Николай Кораблев уверяет, что тут, пожалуй, и не понадобятся подъемные краны: во-первых, сложно сюда из города доставить, а во-вторых, очень легко людям при помощи багров укладывать плиты в траншеи, а потом зарывать боковины землей.

Да. Да. Нужны люди. Всюду нужны люди. Куда ни сунешься, нужен человек. Без людей при наличии даже самой высокой техники, при наилучших проектах ничего не сделаешь. Ведь вот все инженеры, в том числе и Николай Кораблев, настаивают не только берега канала, но и берега бывшего русла Волги разбить на квадраты, утыкать колышками, переплести ивняком и забить камнем, чтобы вода не могла разрушить их. Где найдешь для этого машину? Тут управятся только человеческие руки. А какая машина может уложить плиты в разжиженную массу?

— Мобилизовать… из каждого колхоза, — сказал Опарин.

Просто. Ясно.

Нет. Надо призвать, убедить.

Так думал Аким Морев, шагая по степи куда-то вдаль, утопая в темной ночи, не боясь заблудиться: позади далеко виднелись электрические фонари на строительстве канала.

«Вот так бедушка свалилась на нас», — вспомнил он игриво-наивный вскрик Бирюкова.

Бедушка!

Позор, а не бедушка!

И вдруг в его душу стала просачиваться другая тревога.

Он посмотрел на часы со светящимся циферблатом. Было полдвенадцатого ночи. Как раз в эту минуту Николай Кораблев разговаривает с Татьяной Яковлевной. Аким Морев за последние дни стал намеренно уходить из штаб-квартиры на время их разговора: неудобно, словно подслушиваешь… и до боли в сердце завидно.

И вот сейчас — будто в тишине вдруг упала на звонкое стекло капля — на душе зазвенела тоска, тоненько и сверляще… Ведь где-то тут неподалеку, всего в каких-то сорока километрах, живет Елена. Канал проходил мимо фермы, где Елена работает. Наверное, сейчас спит. Одна? Безусловно одна. Как бы хорошо оказаться около нее, рядом с ней. Уезжать отсюда на три-четыре часа туда, в саманушку… А вдруг рядом с Еленой Ермолаев? Ведь на пленуме были неразлучны и уехали вместе.

— Нет уж. Ладно уж, — сказал секретарь обкома и махнул было рукой, хотя где-то в глубине души у него мелькнуло неверие в союз Елены и Ермолаева.

Вернувшись в штаб-квартиру, Аким Морев не застал Николая Кораблева: тот отправился в палатку спать. На часах было уже полпервого. Он позвонил в город Рыжову и спросил его, как и что они, журналисты, делают, чтобы поднять народ на достройку Большого канала.

Рыжов быстро ответил:

— Разворот даем на две страницы и передовую.

— Прошу вас, прочитайте мне передовую, — попросил Аким Морев, уже зная, что по передовой можно судить о направленности разворота.