Евгений Астахов - Наш старый добрый двор

Ромка встретил Иву радостно и шумно.

— Ва! — закричал он. — Кто пришел! Сагол, Ивка, не ожидал!.. Это мой лучший друг! — объявил он всей палате. — В одном дворе жили. Моя сестра его девушка, ну!

На стуле возле Ромкиной кровати висела гимнастерка с новеньким орденом Красной Звезды и медалями за Берлин, Прагу и Победу.

— Вчера привезли, — сказал Ромка гордо. — Кубик сам вручал от имени командования дивизии. Старшина тоже приходил. И комроты. Подарки принесли… Интересно получается, ну: Берлин я не брал, Прагу не видел, а медали все равно полагаются, потому что дивизия в операцию входила, так Кубик объяснил. Очень хорошо, что входила!

Он говорил о своих медалях, а Ива боялся лишний раз взглянуть на одеяло, под которым лежал Ромка.

— Нашу дивизию на Дальний Восток перебрасывают, — сказал Ива. — Слышал?

— Как не слышал? Кубик говорил. Наверное, с японцами война начнется, так что ты тоже орден успеешь заслужить, не теряйся только, ну.

— Да нет, — улыбнулся Ива, — не успею. Меня демобилизуют скоро. Указ вышел о демобилизации рядового и сержантского состава старших возрастов, военно-служащих-женщин и студентов высших учебных заведений.

— Тц-тц-тц! Минаса тоже демобилизовали бы. Куда он делся?.. Но я думаю, все-таки живой, вот сердце чувствует, понимаешь?

— Да… Тебя когда выпишут?

— Не знаю. Говорят, месяца через два, не раньше.

— А то б вместе домой поехали бы.

— Нет, Ивка, я домой не поеду. — Улыбка сошла со смуглого Ромкиного лица, густые черные брови сошлись у переносицы. — Что ты! Ни за что не поеду!

— Как это не поедешь? — изумился Ива. — Почему?

— Почему, почему… Что, с Жорой-моряком соревноваться? Кто быстрее, да?.. Он же не поехал домой.

— Так у него совсем другие обстоятельства. Джуля рассказывала мне.

— Обстоятельства, обстоятельства!.. У него другие, у меня тоже другие.

— Ну а как же… мама твоя? И отец?

— Почему я должен ехать? Лучше они пусть приезжают. Ко мне в Сибирь.

— В какую еще Сибирь, Ромка, о чем ты?

— Сибирь одна, что, географию забыл уже? Хороший парень приглашает, дзмакац [56] Побратим (груз.). мой, здесь, в госпитале, познакомились, ну. Тоже, между прочим, повар. Теперь я пельмени делать буду. Или их в Сибири хинкали кушать научу. Настоящие хинкали, иф, какие — телавские! — И он поцеловал сложенные щепоткой пальцы.

— Выдумщик ты, Ромка! Какие еще хинкали?

— Я же говорю: телавские! Ты лучше другое скажи: Джулька тебе письма пишет?

— Пишет. Вчера как раз получил… — Ива помедлил. — А ты что, не сообщил домой про… про свое ранение?

— Нет пока, успеется. Из Сибири напишу… Ну, что Джулька? Ждет тебя, намеки делает, да? — Ромка подмигнул, покровительственно хлопнул Иву по плечу. — Ты ей сразу не поддавайся, чтоб не воображала, понял?

— Да ну тебя!.. Джуля написала, что Алик нашелся. Оказывается, был у партизан. Его отряд прошел рейдом аж до Словакии. И знаешь что: ему Героя Советского Союза присвоили!

— Ва! — Ромка всплеснул руками. — Посмотри, какой наш дом теперь знаменитый! Раньше один профессор с орденом был, а теперь? У меня смотри, какой орден! — Он кивнул на висевшую возле кровати гимнастерку. — Алик тоже ничего, отличился, молодец.

— Помнишь, Ромка, наше озеро Доброй Надежды?

— Почему не помню? Еще тост поднимали, чтобы все живыми вернулись.

— Да, теперь уж все… Только вот Минасика нет.

— Ты думаешь, совсем пропал Минас?

Ива покачал головой.

— Был бы жив, нашли бы его саперы. Откопали же они этих… гитлерюгендов. Никогда я их не забуду…

Ива возвращался в часть. Надо было все оформить, получить проездные документы, проститься с товарищами.

Он ехал в попутном «студебеккере», груженном ящиками с длинногорлыми пивными бутылками.

— Пей, не стесняйся! — угощал его сивоусый пожилой шофер. — Пей, сынок, за мое здоровье, мне за рулем нельзя. Последний рейс делаю, все, до дому, до хаты подаюсь — демобилизация!.. А ты служи, пока молодой… Бери, еще бери, пиво тут мировое.

Ива тянул из бутылки темное крепкое пиво, а перед глазами все стояла ударившая его по сердцу картина: верткое Ромкино тело, такое короткое, такое маленькое под байковым госпитальным одеялом…

«Как я теперь в лахти играть буду? — смеясь, кричал ему Ромка. — Не стоит мне теперь в лахти играть, правильно?..»

«Хинкальщику скажи: очень извиняюсь, но приехать не могу. Знаю, он говорил — ждать будет, но, что делать, не могу!..»

«Если Джулька тебе сына родит, не надо его Ромео называть. Назовите Карлом!..»