Пётр Лебеденко - Льды уходят в океан

— Уяснил. Езерский будет там не только работать, но и жить. А разве можно быть уверенным, что он ничем там себя не скомпрометирует? Я не могу за это поручиться, Сергей Ананьевич. Не могу взять на себя такой большой ответственности.

— Страхуетесь? Вернее, перестраховываетесь?

— Нет. Просто не могу легкомысленно отнестись к важному делу.

— Значит, к важному делу легкомысленно отношусь я? Так вас следует понимать?

Петр Константинович поморщился, но ничего не ответил. «Неужели Лютиков действительно убежден, что именно Езерский — самая подходящая кандидатура? Почему Езерский, а не кто-нибудь другой? Не Борисов ли подсказал ему эту нелепую мысль? Он ведь не раз говорил: „Сплавить бы куда-нибудь Езерского, чтобы не мутил воду, но потихоньку сплавить, без шума…“ Нет, так нельзя. Езерского — в Индию? Ни в коем случае… Вот если бы Марка Талалина… Да, Талалин и Хрисанова. Вдвоем… Черт возьми, это было бы как нельзя кстати и для Марка, и для Кердыша».

Петр Константинович поближе придвинул свой стул к столу Лютикова и уже не мрачно, а с надеждой посмотрел на него. Сейчас он ему обо всем расскажет. Не может быть, чтобы Лютиков с ним не согласился. В конце концов он попросит его об этом.

— Сергей Ананьевич, — проговорил он, — если разрешите, я…

Лютиков в это время извлек из ящика какие-то письма и бросил их на стол. Бросил с непонятным для Смайдова раздражением и с таким же раздражением в голосе сказал:

— Ваше упрямство, Петр Константинович, меня поражает. А между тем давно бы пора уяснить, что это упрямство часто вас подводит. Вот послушайте, что пишут товарищи по поводу другого, весьма знакомого вам человека. Может, это переубедит вас? Знаете, о ком идет речь? О бывшем бригадире — сварщике Беседине. Одну минутку… «Начальник цеха Илья Семенович Беседин не только самоотверженным трудом, но всем своим поведением завоевал любовь и уважение большого коллектива инвалидов Великой Отечественной войны… Хороший товарищ, чуткий и отзывчивый человек, Беседин пользуется огромным авторитетом среди бывших фронтовиков, людей, которые особенно ценят дружбу и товарищество…» И дальше: «Мы хотим выдвинуть Илью Семеновича Беседина кандидатом в депутаты городского Совета». Это о чем-нибудь вам говорит, Петр Константинович?

Смайдов молчал. Незаметно поглаживал пальцы протеза и молчал.

— А вот письма простых людей, трудящихся и пенсионеров города, написанные в адрес руководителей артели, где работает Беседин. Все это я на время взял в редакции газеты, взял, чтобы познакомить с этими письмами лично вас. Слушайте: «Я, рабочий рыбозавода Лукин, прошу объявить благодарность вашему сварщику товарищу Беседину за то, что он бескорыстно помог мне в трудную минуту, когда я особо нуждался в такой помощи. Прошу объявить ему благодарность за чуткость, за человеческое отношение…» Теперь вы понимаете свою ошибку? Человека, которого вы просто-напросто выгнали с работы, выдвигают кандидатом в депутаты! Вам есть о чем подумать, товарищ Смайдов!

Петр Константинович осторожно сказал:

— Простите меня, Сергей Ананьевич, но мне не верится, что Беседин такой, как о нем здесь пишут. Не преувеличение ли это?..

Лютиков взял в руку карандаш и стал постукивать им о настольное стекло. Стукнет — взглянет на Смайдова, потом опять стукнет — и опять взглянет. Наконец, едко усмехнувшись, он проговорил:

— Вам не верится. Вы ведь очень проницательный человек. Вы всех видите насквозь: и Беседина, и коммунистов из артели, которые по-иному оценивают Беседина, и Езерского, одного из лучших сварщиков доков. Все эти люди недостойны того, чтобы им верили. Секретарь парткома Смайдов верит только в свою непогрешимость, руководствуется только своими эмоциями… — Лютиков отбросил карандаш и смахнул разбросанные по столу письма в ящик. — Вы, кажется, хотели мне что-то сказать? Слушаю вас.

— Будь я на месте руководителей артели, я воздержался бы от поспешного выдвижения Беседина кандидатом в депутаты, — сказал Петр Константинович.

Сказал и тут же подумал, что говорить этого не следовало. Вполне ведь вероятно, что Лютиков сам кое-что подсказал руководителям артели. А если это так, то спорить абсолютно бесполезно. «А вам-то теперь какое дело до Беседина?» — скажет он.

Лютиков примерно так и сказал:

— О Беседине теперь будут беспокоиться другие. Разве у вас мало своих дел?

— Не мало! — с готовностью согласился Смайдов и через силу улыбнулся.