Людмила Семигина - Есть о чем вспомнить

— Америка.

Игорь прыснул:

— Фотон! А часть материи?

Егор опять задумался, копаясь в своих небогатых в этой части запасах знаний. Вот если бы насчет механизма вопрос, он бы сообразил, а тут «фотоны»! Попробуй, угадай.

— Сдаешься? — не терпелось парнишке.

— Ну?!

— Часть материи — отрез! — Игорь даже подпрыгнул от удовольствия и смеха. — Еще задать?

— Хватит, а то шибко умный буду, — отказался Егор. — Двоек-то много нахватал?

— Еще чего, — обиделся сын.

«Башковитый парень, — думал Егор, искоса поглядывая на сына. — Вырастет — ученым будет, — ему стало смешно, он улыбнулся. — А чего? Будет. Из села за последние годы три агронома вышли, пять учителей, инженеров разных — не перечесть. Одна даже на артистку в Москве учится. А вот Игорь ученым будет, это точно».

— Ученым будешь, — вслух сказал Егор.

— Прям уж. Не хочу ученым.

— А кем хочешь?

— Космонавтом.

— Ишь, куда загнул, — присвистнул Егор.

В огороде засмеялась Катерина.

Вечером все смотрели телевизор. Катерина примостилась около мужа.

— Егорушка, — зашептала она ему в ухо. — Пойдем погуляем с тобой?

— Куда? — удивился Егор.

— Куда-нибудь… Пойдем к нашим березкам!

— Темно уже, спать охота, — отпирался Егор.

— Выспимся, завтра ж не на работу.

— Выдумаешь тоже, — проворчал он, но поднялся с дивана.

— Чего тебе приспичило? — спросил он на улице.

— Так просто… Мы с тобой, как старики, все дома да дома. Доктора говорят, гулять перед сном надо.

— Глупость это… Завтра надо на базар…

— Съездим, Егорушка, только давай сейчас про что-нибудь другое говорить?

— Про што, к примеру?

— Вечер-то какой чудесный! Весна. Сирень скоро пойдет… Помнишь, ты мне букет принес, до свадьбы еще.

— Ну, — он усмехнулся.

Катерина шла легко, в сумерках белело ее почти девичье лицо.

— Скоро незабудки высыпят, хочешь — притащу, — неожиданно предложил он.

Они вышли за околицу села. Кругом было тихо, и только, казалось, томно дышала вспаханная земля.

— А вон наши березки, — Катерина кивнула на три жавшиеся друг к другу, еще не распустившиеся деревья. Лет шестнадцать назад впервые поцеловал здесь Егор девчонку в белом ситцевом платьице…

— Слышь, Егорушка, давай я побегу, а ты меня догоняй, — предложила Катерина.

— Чего еще? — удивился Егор.

— Ну, догоняй, — настойчиво повторила Катерина и легко побежала к березам.

«Вот разошлась баба», — подумал Егор, помялся и забухал ей вслед сапогами. Катерина забежала за березы, остановилась, дышала часто, но не тяжело.

— А теперь поцелуй меня, — требовательно приказала она подбежавшему Егору.

Тот неловко ткнулся ей в лицо, чмокнул куда-то между носом и глазом. Вздохнул, почувствовал одному ему знакомый и родной запах, прижал Катерину огромными ручищами и крепко поцеловал.

…Вернулись они далеко за полночь. Егор запнулся в сенцах за ведро, чертыхнулся.

— Тс-с! — тихо смеялась Катерина.

Прокрались на цыпочках в свою комнату. Егор разделся, лег в постель. Катерина долго расчесывала длинные волосы, сидя на краешке кровати. В окно заглядывала большая оранжевая луна. Егор молча смотрел на жену, на ее волосы, руки, блестевшие при луне глаза.

— Все-таки я ходули ему переломаю, — вдруг прошептал он.

— Федьке-то? — засмеялась Катерина.

— Я ему покажу заглядываться на чужих жен, — погрозил он, улыбаясь.

На душе у него было тепло и приятно.

Драка случилась около Дома культуры после вечернего сеанса. Участковый Абсатаров подоспел вовремя, хотя за ним никто и не подумал бы бежать. Он ходил с женой в кино и не успел далеко отойти от места происшествия. Веня Порохин, выпускник средней школы, готовившийся поступать в этом году в институт, лежал, съежившись комочком, на забетонированной площадке и не шевелился. Рядом на корточках сидела перепутанная Люська, его подруга, и дрожащим голосом повторяла одно и то же:

— Веня, вставай, Венечка!

Парни держали под руки не собиравшегося больше драться восемнадцатилетнего совхозного слесаря Максима Жолобова, гитариста, певуна и любимца девчонок, который ошалело таращил глаза на лежавшего и кусал тонкие красивые губы.

Никто толком еще не сумел разобраться, что же все-таки здесь произошло, все растерянно переминались, соображая, помочь ли Вене, или это сделает Люська, а может, он встанет сам.