Людмила Семигина - Есть о чем вспомнить

— Чего тебе? — недовольно спросил Семен Потапович, оторвавшись от цифр.

— Вроде маловато мне нащелкали, — сказал Егор.

— А кому их не маловато, — заметил главный бухгалтер и кивнул на Клавдию Андреевну: — Проверь вон у нее.

Клавдия Андреевна поморщилась и достала расчетную ведомость.

— Смотри сюда, — обиженно сказала она. — Двадцать семь смен отработал? Сделала я разноску. Аванс получал?

— Получал, — мрачно подтвердил Егор.

— Значит, это вот, смотри, твой дебет. Минус аванс. Минус подоходный.

В это время зазвонил телефон, главный бухгалтер взял трубку и стал кричать кому-то то ли про сальдо, то ли про бульдо. Расчетчица громко, стараясь перекричать главного бухгалтера, твердила Егору о его дебете и кредите. Семен Потапович положил трубку, а Клавдия Андреевна спросила:

— Понял?

— Ага, — кивнул Егор.

У конторы Егора уже ждали приятели, получившие зарплату. Он опять сплюнул и выругался.

— Чего, разобрался? — спросили его.

— Разберешься тут, — проворчал Егор. — Сальда-бульда. «Понял?» Понял. Морская бухгалтерия: куда ни нырнешь — ничего не поймешь.

— Ошиблись вы с Катькой, наверное, счетоводы-то еще те, — стал успокаивать его один из товарищей. — Я вот тоже всегда думаю, что получу больше, а начнешь расписываться — видишь меньше. Плюнь. Пошли в Тихую гавань.

Тихая гавань — небольшой лесок или колок, как его называли, ходьбы от деревни всего пятнадцать минут, и ни одной души. В него частенько похаживали любители выпить и поразмышлять на просторе.

— Пошли, Егор, — позвали мужики. — А то бабы набегут…

Егор раздумывал. С одной стороны — получка, суббота, как раз пахоту закончили, как не выпить? С другой стороны — выпьешь на три рубля, а шуму дома будет на все двадцать семь обсчитанных. Он с тоской посмотрел на магазин, на товарищей, пощупал в кармане деньги.

— Пошли, чего мнешься? — потянул его Дмитрий.

— Нет, — нерешительно мотнул головой Егор. — Вы идите, а я до дому…

— Чего еще?

— Пойду, кой-чего провернуть надо, — соврал он и быстро пошел, боясь передумать.

Дома все были в сборе. Жена с тещей копались в грядках, старшая дочь Люба поливала рассаду из детской лейки, сын Игорь мастерил скворечник.

— Папка, гляди, что я сделал, — похвастал он.

Жена подняла голову и окинула мужа пристальным взглядом. «Сейчас разбазарится из-за денег… счетовод», — подумал Егор. Жена его, Катя, была не то чтобы скупой, но в день получки (а Егор обыкновенно возвращался из Тихой гавани под крепким хмельком) устраивала мужу «профилактику». После этого в доме наступала зловещая тишина. Жена ходила злая, теща окидывала его свирепым взглядом, старшая дочь Люба демонстративно отворачивалась, а сын Игорь украдкой посматривал на отца жалобным взглядом. Так продолжалось целую неделю, а в следующую получку опять «профилактика»: «Тракторист! — кричала Катерина. — Всю жизнь на тебя угрохала! Дождешься у меня… закукарекаешь!»

Егор в такие минуты выходил на крыльцо посидеть, курил, тупо смотрел на бегающую взад-вперед будто бы за делом жену и с пьяной тоской думал: «А говорят — любовь. Где она? Где?»

Когда жена распалялась пуще прежнего, он твердо, сердито выкатывая глаза, говорил одну и ту же фразу: «Заткнись, Катерина!»

Катерина медленно поднялась и подошла к мужу. В ее серых чуть усталых глазах были удивление и немой вопрос.

— Чего ты? — хмыкнул Егор.

— Ничего, — Катерина еще раз оглядела мужа. — Знать, получку не дали?

— Дали, — он вытащил деньги. — На вот, бери. Сто семьдесят три рубля, как одна копеечка.

Катерина растерялась, отерла руки от земли, взяла деньги и сунула их в карман халата.

— Чего ж это… ужинать айда… голодный ведь, — засуетилась она.

Теща поинтересовалась:

— Егорша, пахоту-то закончили?

— Закончили, мамаша, — буркнул он и пошел в дом за женой.

Катерина собрала на стол, села напротив мужа, подперла голову руками.

— Деньжат чего-то маловато нащелкали, — пробурчал недовольно он, принимаясь за щи.

— Хватит, — улыбнулась Катерина, задумчиво глядя на мужа.

— Чего уставилась? — спросил Егор.

— Ты не умылся, — засмеялась она.

— Грязный, что ли?

— Черный.

— Это загар.

— Егор, — Катерина опять засмеялась, — сегодня на меня Федька Мякишин знаешь как сказал?

— Как?

— Красивая, говорит, ты, Катерина.

— Я вот ему ходули-то переломаю, — пообещал Егор.

После ужина Егор вышел из дома, сел на крыльцо покурить.

— Папка, — Игорь примостился рядом. — Назови мне часть света, — он хитро прищурился.