Всеволод Кочетов - Избрание сочинения в трех томах. Том второй

Возле здания военного комиссариата стояла толпа. К военкому без повесток не пускали; но старый, заслуженный мастер все–таки прорвался. «Пиши, товарищ комиссар, во флот, в пехоту — куда знаешь». — «Как ваша фамилия? Басманов? Мастер судосборки? Никуда я вас писать не буду, — сухо ответил военком. — Возвращайтесь на завод. Дела вам будет там, пожалуй, больше, чем на фронте. И вообще, когда человеку пятьдесят с лишним, какой из него солдат?» — «Какой! А вот какой! Я министров–капиталистов под замок сажал!»

У военкома было много работы в тот горячий день, большая ответственность лежала на этом пожилом человеке, который хоть и не сажал под замок министров–капиталистов, но прошел не одну войну. Он с интересом взглянул на взъерошенного корабельного мастера, просьбам же его так и не внял, крикнул в дверь: «Следующий!»

Александр Александрович вернулся домой разъяренный. Он жаловался в партийный комитет, в завком, директору. «Ничего не можем поделать! — отвечали ему. — Сам видишь, как туго берут с нашего завода. Правительству видней, кому где быть в такое время». — «Значит — что? Сиди и в тылу прохлаждайся? Не согласен с такой политикой!»

Неожиданно Александра Александровича осенило. «Ну, теперь я тебя прижму!» — погрозил он кому–то, сел в машину и погнал ее в город. «Изволь, товарищ, — так заговорил он, вновь появляясь в кабинете комиссара, — прими! Если не я, пусть машина послужит в армии».

Жаль было расставаться с «эмкой», но что это за расставание! Матери с сыновьями расставались, жены мужей обнимали, может быть в последний раз. Без всяких колебаний произнес Александр Александрович свое «прими».

Комиссар встал из–за стола, пожал ему руку: «Спасибо». — «Разве я за благодарность? — обиделся Александр Александрович. — А ну тебя!»

Года через полтора он вновь навестил военкома. «Интересуюсь: как и где мой драндулет действует?»

Военком был сильно озадачен этим вопросом, но быстро сообразил, какой линии ему держаться. Он достал из несгораемого шкафа якобы очень секретную бумажку.

«Номер вашей машины, товарищ Басманов? — заговорил он, водя пальцем по строчкам старой инструкции по учету лошадей. — Двадцать–сорок три?. Так–так… Двадцать–сорок три, значит. Вот она. Знаменитого танкового генерала возит», — и назвал первую пришедшую на ум фамилию.

Александр Александрович был доволен. Его машина возила прославленного комдива! На самом же деле ее искореженные, опаленные пламенем останки давно ржавели где–то в придорожной канаве.

В дни штурма Берлина Александр Александрович прочел в газете очерк о подвиге генерала Соколова, который геройски погиб в бою. Александр Александрович поехал в военкомат, вошел к военкому, сел против него на стул.

«Своей машиной интересуетесь? — спросил военком. Он решил довести до логического конца невинную и даже, по его мнению, святую ложь. — Разбита, товарищ Басманов, чуть ли не при штурме самого рейхстага…» — «Что ты мне, товарищ, о машине! — ответил Александр Александрович. — Тьфу — эта машина! Какой человек погиб! Эх, комиссар, комиссар…»

Военком не помнил, какую он назвал когда–то фамилию, и искренне погоревал вместе с Александром Александровичем о генерале Соколове.

Несколько лет назад, когда Александр Александрович впервые увидел «победу», у него с новой силой возникло желание иметь собственную машину. На «победу» он не мог смотреть равнодушно. И теперь провожал взглядом быструю серую машину до тех пор, пока она не скрылась за домами, и только тогда пошел по гулкой палубе в кормовую, наклоненную к воде часть корабля.

Сборочные работы на корабле приближались к завершению. Сварщики варили узлы палубных надстроек.

Александр Александрович остановился возле Кости Журбина. Невдалеке стоял трансформатор на кривых ножках с колесиками; толстые и черные, как змеи, кабельные шнуры тянулись от него к электродержателю, которым ловко действовал Костя. Разбрызгивая белые искры, электрод оставлял за собой рубчатый шов спекшейся стали. Костя не поднял головы, не оглянулся, но, краем глаза увидев рыжие, из толстой кожи, башмаки мастера, крикнул сквозь гром пневматических молотков: «Привет Александру Александровичу!»

Александр Александрович знал, что затевать разговор бесполезно: Костя его не поддержит. У Кости был неменяемый трудовой режим. Получив вечером рабочий листок, он шел на корабль, осматривал все, что надо было сделать завтра, продумывал маршрут сварки, проверял трансформатор и только тогда отправлялся домой. Зато в работе у него не было ни простоев, ни перебоев, ни лишней траты времени на всякие увязки и согласования. Час варит, пять — семь минут перекурка; снова час работы — и опять перекурка не дольше семи минут… «Знают Журбаки свое дело, знают, черти!» — думал Александр Александрович, глядя на крепкую шею Кости, на его широкие плечи, туго обтянутые брезентовой курткой, на прожженную кепку.