Всеволод Кочетов - Избрание сочинения в трех томах. Том второй

На свою записку, оставленную на столе в Катиной комнате, Алексей ответа не ждал. Он послал Кате письмо, в котором высказал все свои чувства. Катя не ответила и на письмо.

С работой в эту пору Алексей еле успевал справляться. Работы было так много, как, пожалуй, еще не бывало никогда. Главные поточные линии в основном были смонтированы, но, чтобы пустить их, надо было завершить тысячи всяческих мелочей. Заводы строятся медленно, почти как города; труден процесс и их реконструкции. Большой поток был только началом работ, рассчитанных на три года, но таким началом, которое не могло не повлечь за собой ускорения этих работ. Большой поток заставил быстрее создавать потоки во всех цехах, он потребовал материалов, готовых конструкций, механизмов, он впитывал их жадно, как впитывает влагу пересохшая почва. Завод работал в небывалом темпе. Этот темп захватывал Алексея, был ему по душе, вызывал азартное чувство, подобное тому, какое Алексей испытывал, когда с Костей ходил на яхте в открытое море. Яхта летит по волнам, шипит вода под бортами, парус гудит от натуги, от напряжения. Огромная скорость, замираешь на взлетах волн, а все хочется, чтобы волна была круче и скорость больше. Алексей вступил в соревнование уже не с Володькой Петуховым, — Володьке электросварка давалась нелегко, — а с самим Костей, своим учителем. «Мальчик — со мной соревноваться!» — говорил Костя, но видел, что Алешка не такой уж мальчик и почти наступает ему на пятки.

Этот волнующий темп труда привел Алексея к желанному решению. Впервые выполнив за день две с половиной нормы, он узнал от Зины, что Костя в тот день на четверть нормы от него отстал… Костя отстал! Нет, Алексея голыми руками не возьмешь! Он понимает батькину гордость, — Журбины ни перед чем не сгибаются, стоят твердо и шагают большими шагами.

Когда стемнело, возбужденный Алексей пришел к Александру Александровичу:

— Дядя Саня, машина твоя на ходу?

— Новая машина, с чего ей быть не на ходу!

— Дай, пожалуйста, дядя Саня! Очень нужна. На полчасика.

— Спать хочу, Алешка. Что вздумал, на ночь глядя?

— Спи. Сам водить умею.

— Дудки — «сам»! — Первое увлечение, когда Александр Александрович катал на «победе» каждого желающего, прошло, лишний раз садиться за руль не хотелось, но Алексей был как шальной — шуток не понимает; видать, стряслось что–нибудь. И Александр Александрович добавил: — Куда ехать–то? Поедем.

Выехали за город, свернули вскоре под арку подсобного хозяйства. Фары осветили домик, в котором жила Катя. Александр Александрович выключил их. В Катином окне было темно. «Неужели спит? Рановато. Устает, наверно», — подумал Алексей и, войдя в коридор, осторожно постучал в дверь.

— Да? — откликнулась Катя. — Мария Ивановна? Сейчас открою.

Она появилась перед Алексеем в коротком халатике.

— Прилегла отдохнуть, — говорила она, все еще думая, что пришла соседка. Но увидела Алексея и вскрикнула: — Алеша? Что же это такое? Зачем ты здесь?

— Собирайся, Катюша! — твердо сказал Алексей, входя в комнату. — Ты отсюда уезжаешь.

— Куда я уезжаю? Никуда я не уезжаю.

— Уезжаешь. Обратно, в город. — Алексей сгреб с кровати ее постель вместе с волосяным матрацем, простынями, одеялом, подушками и отнес в машину. Вернулся за чемоданами.

— Алеша, Алеша! — Катя ходила за ним следом. — Что такое? Что такое? Я ничего не понимаю.

— Потом поймешь. Забирай ребенка. А это, — он окинул взглядом кухонную утварь, — здесь оставь. Хлам!

— Я не могу никуда ехать, с ума ты сошел, Алеша! Мне завтра на работу.

— Договорились насчет работы. Можешь не беспокоиться.

Никто ни с кем не договаривался, но Алексей чувствовал в себе такую силу, такую энергию, так был взвинчен, что море ему казалось по колено. О чем там раздумывать: договорится, разбудит, поднимет с постели директора подсобного хозяйства, сходит с утра в отдел кадров завода — и все будет сделано.

— Бери ребенка, Катюша. Пошли!

Алексей накинул на Катины плечи, поверх халатика, пальто и подтолкнул ее к двери:

— Пошли!

Натиск был так стремителен, так неожидан, что Катя опомнилась только в машине, с Маринкой на руках.

— Куда вы меня везете? — крикнула она, когда машина понеслась к городу.

— Ты взбесился, Алексей, — сказал Александр Александрович.

— Не волнуйся, Катюша, — успокаивал Алексей Катю. — Только не волнуйся. Все будет хорошо.

Возле своего подъезда он снова сгреб Катины постель и чемоданы, сложил их на мостовой.