Виктор Зиновьев - Нижний горизонт

— Ага! — радостно сказал Кольцов.

Он осторожно трогал рычаги, гладил ладонями пульт, то и дело бросал взгляд на манометры, извивался будто кошка. Дуня знал — сейчас ему лучше не мешать. Сейчас он там, на сто-полста метров под землей руками запихивает в трубу керн.

Станок загудел еще натужней. Обороты увеличились — глубоко в скважине столбик грунта запекался во вращающейся трубе.

— Есть! — заговорщицки сообщил Кольцов. — Поднимаем!

С троса Дуня снимал опускающиеся сверху штанги и относил на платформу. Лебедка вытаскивала из скважины очередную «свечу» и поднимала ее под крышу каркаса. Дуня хватал штангу и уносил, подходил и снова принимал, мокрую и скользкую от раствора. Внезапно ровный ход лебедки прекратился, натянутый трос замер.

— Ядреный корень! — задергал головой Кольцов. — Стенка осыпалась!

В таких случаях в ход пускалась «тяжелая артиллерия». Кольцов схватился за регулятор масла в шпинделе — захват шпинделя сжал верхушку штанги словно крокодильими челюстями. Медленно, неохотно та пошла вверх. Мощный мотор в шпинделе — рядом с ним лебедочный все равно что чирок рядом с гусем. Кольцов, довольный, что все благополучно обошлось, подмигнул Дуне:

— Ходи, ходи шибче!

В смену кернили три-четыре раза, а вначале, на небольшой глубине, и того чаще. Чтобы взять керн, всю нитку штанг тащили из скважины. Каждая труба по нескольку раз проходила через руки Дуни. Он с закрытыми глазами мог выполнять работу — настолько ее изучил. Но чтобы сделать приятное Кольцову, он стал оттаскивать штанги бегом, хотя из-за этого приходилось ждать, пока очередная покажется из-под земли.

Вскоре на платформе вырос такой штабель, что трубы не давали закрывать дверь. Кольцов объявил громко:

— Последняя!

Они вдвоем отнесли трубу в особое место, аккуратно положили на подставки. Кольцов начал осторожно молотком стучать по ней, прислушиваясь и кивая головой. Потом Дуня приподнял край трубы, и из другого конца в ящик выполз керн — черное полено спрессованного песка с галькой. Кольцов отнес ящик подальше от станка и переложил керн в специальные носилки с пятью отделениями.

— Трубе скоро капут, — сказал он, вернувшись.

Поглядев на изрезанный трещинами, раздутый конец трубы, из которой выбивали керн, Дуня согласился. Осадочные породы. — тот же наждак, труба, вкручиваясь в них при взятии пробы, быстро снашивается. Еще одно кернение, и сталь превратится в мочалку.

Присев у лежащего возле двери роторного долота и пришлепнув его ладонью, Кольцов сказал:

— Чего только человек не придумает! Вот работа! На ударно-канатном бы такую скважину больше месяца шли. Но там, конечно, государству дешевле.

Они снова начали запихивать нитку труб обратно в скважину. «Свечи» свинчивались концами и одна за другой исчезали. Кольцов теперь работал равнодушно, небрежно нажимал кнопку на пульте или дергал рычаг левой рукой. Правую он берег — плохо действовал большой палец. С ним и была связана история, почему Кольцов пришел в гидрогеологическую партию с разведки золотых месторождений.

Причиной послужила травма. Сначала случился, как он рассказывал, «сигнал». Перетаскивали они буровой станок на другой объект, дело (происходило первого января. В станке вылетела втулка, поэтому на ходу порвалась малая цепь. Кольцов послал напарника за втулкой, но не дождался и полез под станок сам. Как мог «подшаманил» и только начал вылезать, как на ногу скатилась сверху желонка. Позже врачи установили перелом, а тогда Кольцов доставил куда надо станок и пошел домой. Обращаться в больницу побоялся, ведь после праздника изо рта, ясное дело, не цветами пахнет. Отделался тремя неделями гипса.

— Не понял я, — рассказывал Кольцов, ведь «сигнал» у летчиков бывает, у шоферов перед аварией. Оказывается, и у нашего брата. Потом точно, случилось…

Они вели доразведку одной долины. До войны там уже мыли металл, но кое-где по террасе неисследованные «языки» остались. Начальство торопило — приближался срок передачи месторождения в освоение горнякам.

Загнали они в скважину обсадную трубу не до конца, метра на полтора она торчала над землей. Начали доставать снаряд — мешает труба. Кольцов залез на площадку станка и, чтобы помочь напарнику, принялся толкать снаряд рукой. Скомандовал: «Майнай тихо». Напарник неопытный, резко отпустил тормоз и…

В этом месте Кольцов всегда нервно закуривал, густо пускал дым и говорил:

— Что обидно — тот, сволочь, даже спасибо не сказал.