И. Зудин - Повесть о днях и делах комсомольской ячейки

«Почему же так? Ведь Летун последнее время исправился… Не пил. Посылая его председателем первой группы, мы думали, что он сумеет как следует организовать отдых ребят. А он… не оправдал наших надежд. Чем же это объяснить? Почему?..»

Это не давало возможности сосредоточиться на чем-нибудь, и Сахалинский с нетерпением ожидал окончания работы, когда освободятся ребята.

В субботу, сразу же после работы, Якимов и Сахалинский поехали в Гатчину.

Когда на дачу приехали ребята, там было чисто, уютно. Было все, что необходимо для разумного проведения отпуска.

Это было…

Взору же Сахалинского и Якимова представилась совершенно другая картина:

Грязь. Окурки валялись везде, даже на обеденном столе.

Не чувствовалось, что здесь, в этом помещении живет культурная молодежь.

Вот Федька Летун спит одетый, сандалиями упершись в конец койки. К сандалиям прилипла глина. Напротив него, в такой же позе, только без рубашки, лежит и что-то тихонько себе напевает под нос Андрюшка…

Такая же картина была и в женской спальне. Правда, там относительно было чище. Сказывалась женская привычка…

— Ну, ребята, рассказывайте, в чем дело?

«Дачники» переглянулись. И, чувствуя вину, потупили головы.

— О чем говорить? Был грех. Попутал. Так и говорить-то не о чем.

— Что же молчать будете? — снова переспросил Сахалинский.

— Может быть, ты, Летун, начнешь? А?

— Чего начинать-то. Кончать нужно… Вот хорошо, что вы приехали, а то мы сами бы завтра в город вернулись. Надоело все… Во как осточертело. Житья нет…

— Почему житья нет? Почему осточертело?..

— Да скучно уж очень, Ося… Прямо время девать не знаем куда.

— Значит пьянствовать нужно? Афинские ночи устраивать? — вмешался до сих пор молчавший Митя. — Сволота вы, ребята!.. Опозорили-то как! Эх, вы, комсомольцы?

— Брось, Митька, ругаться-то. Пожил бы здесь, наверно не то бы запел…

— Подумай только, целый день одни. А день-то длинный. Не знаешь, когда он и кончится… Ждешь, ждешь, да и выпьешь. Глядь, время быстрее пойдет. Вы вот отправили нас. Мне ты, Оська, нотацию читал. — «Смотри, Федька, не пей». А как? Что делать? — Ты мне сказал? Все мы носились: — ах, у нас коллективная дача! Ах, мы отдыхаем. А наделе… Спровадили нас. Приехали мы сюда и были предоставлены самим себе. Что хотите, то и делайте. Вот мы и делали…

— Так что ж вам няньку надо? Может, за каждым кровать прибрать? Ночные горшки каждому поставить? А потом их убирать? Так что ли, по-вашему, должно быть? — горячась, заговорил Якимов.

Наступило тягостное молчание.

И видно по ребятам, как тяжело было им всем вспоминать злополучную ночь. Мало силы воли. Не хватило сдержать себя. Выпили, а там закружило. Пошло. В каждом из них сидел враг, который только ждал удобной минуты, чтобы показать себя.

Вот Федька Летун был забулдыга. Первый зачинщик всех «веселий» молодежи. А потом нашел свое место в общей жизни коллектива. Кружок организовал. Не плохо работать стал. Знал свое место. Знал и другое — коллектив стоит за его спиной… Там он всегда найдет помощь. А уехал на дачу, остался в одиночестве, не чувствовал силы коллектива и пропал. Споткнулся… И если бы это было в городе где он у всех на глазах, там споткнувшемуся помогут, подадут руку — «не падай товарищ».

А здесь? Споткнулся, некому было поддержать, вот и упал Летун… Лежит сейчас перед всеми, силится подняться…

Ему подадут руку.

Пролетело лето. Шесть партий рабочей молодежи с электростанции провели отпуск на своей собственной даче. И если «первый блин» вышел комом, то остальные партии уже умело провели свои две недели.

Каждая партия, перед отправлением вместе с предыдущей тщательно обсуждала, как заполнить свой отпуск, как организовать его.

Шашки, шахматы, коллективная читка газет. Обсуждение прочитанных книг. Организация «полпредов», в обязанность которых входило раз в три дня отчитаться по газетам о том, что делается в «его государстве». Экскурсии во дворец. Купание. Связь с окрестным крестьянством.

Вот, что заполнило время, что устанавливало взаимный незаметный контроль.

15 августа на дачу была послана последняя партия, под руководством Ани Гладышевой.

В числе 18 ребят «последышей», как окрестили их, поехал и Шалька.

Совсем другим парнем стал Шалька за последнее время. Не стало прежнего веселого балагура, ко всему относившегося легко и просто.

И часто веселое игривое прозвище «Шалька», сменяли ребята на собственное имя — Андрей Скучный.