Николай Шундик - Быстроногий олень. Книга 2

Вскоре он уже нес двух телят, часто спотыкаясь, падая и подымаясь снова.

Нояно вместе с другими женщинами очищала в палатках и ярангах телят от снега, пыталась рассмотреть при трепетном свете свечей, не слишком ли они обморожены.

— Торопитесь! Торопитесь! — порой тормошила она обессилевших пастухов, у которых уже подкашивались ноги, слипались иссеченные снегом тяжелые веки. Пастухи вставали и снова скрывались в пурге.

На вторые сутки к полудню пурга утихла. Солнце быстро растопило нанесенный на обширные проталины снег. Снова запорхали стаи куропаток. Из норок высунулись суслики. Продрогшие измученные олени мирно дремали, пригретые солнцем. Пастухам не верилось, что всего час назад над долиной, залитой теперь солнечным светом, бушевала пурга.

Когда было выяснено, что ни один теленок не погиб, бригада собралась у палатки. Шумно переговариваясь, пастухи смотрели, как важенки облизывают возвращенных им телят.

Нояно, усталая, но необыкновенно счастливая, наблюдала за стадом.

— Смотрите, вон та, с пятном, гонит от себя теленка! — воскликнула девушка и, забыв усталость, быстро пошла к важенке. За ней двинулась вся бригада.

Как ни пыталась Нояно с пастухами заставить важенку признать своего теленка, ничего не получалось. Важенка била теленка рогами, убегала от него. Теленок громко кричал и все тыкался своей красивой мордочкой в руки людей, чмокал губами: он хотел есть.

— Да что же это за мать! — вдруг рассердился Ятто и заарканил важенку. — Надо ее заставить. Надо повалить на землю и пустить к ней теленка!

— Ятто правильно сказал, попробуем, — согласилась Нояно.

Но важенка упорно не хотела узнавать своего теленка. Порой она громко кричала, озираясь вокруг тревожными глазами матери, потерявшей детеныша.

— Так она же ищет теленка, видите, какие у нее глаза, — почти в отчаянии промолвила Нояно. — А ну-ка давайте еще один способ попробуем! — вдруг предложила она. — Несите соль и воду, сейчас она привыкнет к своему ребенку.

Пастухи удивленно переглянулись.

— Иди и неси соль и воду, — предложил бригадир своему брату, еще не зная, зачем это нужно.

Воопка побежал в стойбище. Вскоре Нояно смочила теленка раствором поваренной соли.

Услыхав запах поваренной соли, важенка потянулась к теленку, принялась его лизать.

— Смотрите, лижет! — закричал Воопка.

— Вот так начнет соль с теленка слизывать, а потом и признает его, как бы дух его почувствует, — поясняла Нояно. — Это я в своих книгах вычитала, так якуты делают.

— Хорошо придумали, — заметил Гэмаль, наблюдая за важенкой. А важенка лизала теленка, и всем было уже видно, что она счастлива так же, как любая мать, нашедшая, наконец, своего ребенка.

— Ай, хорошо как! — хлопнул от радости о землю малахаем Воопка и, громко ударив в ладоши, вдруг, изогнувшись, ринулся на брата.

— Давай поборемся, Майна-Воопка! — кричал он, пытаясь ухватиться за его руки. Бригадир, смущенно улыбаясь, неуклюже отбивался от подвижного, юркого брата.

— Вот сумасшедшие, — заметила жена Воопки Кычав. — Целые сутки в пурге бродили, а теперь бороться вздумали.

— Так его, так его! — тоненько выкрикивал Ятто сквозь смех, подбадривая маленького Воопку. — За ногу, за ногу хватай!..

Важенки с испугом оглядывались на расшумевшихся людей и уводили своих телят в сторону.

Долго пыхтели борцы. Наконец ловкий Воопка ухватил брата за ногу, резко поднял вверх. Очутившись в неустойчивом положении, Майна-Воопка упал. Это вызвало громкий хохот.

— Смотрите-ка, маленький Воопка победил большого!

И вдруг кто-то из пастухов приглушенно воскликнул;

— Смотрите, Кумчу идет!

Все разом повернулись, всматриваясь в медленно подходившего Кумчу. Гэмаль переглянулся с бригадиром. «А ну, как они встретят его?» — подумал он, оглядывая суровые лица пастухов.

Кумчу подошел вплотную к молчавшим пастухам. По всему было видно, что он страшно смущен.

— Ну как… они… телята? — наконец спросил он, ни на кого не глядя.

— Ничего! — воскликнул Воопка. — Судьба у них оказалась хорошая! Совсем не такая, как ты говорил.

— Да я что… я так. А не пришел к вам, потому что сильно поясница болела. — Кумчу скривился, хватаясь за поясницу, застонал.

— Врешь, лживый человек! — сурово промолвил Майна-Воопка.

— Да, ты врешь, — подтвердил старик Ятто. — И от того еще противнее нам на тебя смотреть.

— Уходил бы ты из нашей бригады, что ли! — подал голос самый молодой пастух.