Пётр Губанов - Пробуждение

— Удирает!

Сторожевик продолжал идти следом за нею. Яхонтов вел корабль, стремясь пересечь курс шхуны и закрыть путь к берегу. Силуэт уменьшался на глазах. А когда облака наползли на луну, шхуна исчезла совсем, словно растворилась в темноте. Потом появилась опять.

— Похоже, капитан на шхуне — человек упрямый, — заметил Крылов.

— Скорее, самоуверенный, как и все американцы, — отозвался Яхонтов. — Он и не собирается повернуть назад. Хочет нас за нос поводить. А когда мы потеряем его из виду, он подойдет к берегу, где его, наверно, ждут.

— А мы не позволим ему это сделать, — сказал Крылов.

Погоня продолжалась. На рассвете видимость резко ухудшилась. Зверобойная шхуна растворилась в молочно-белых клубах тумана.

Сплошной туман обступил шхуну со всех сторон. «Святой Михаил» сбавил ход, но продолжал идти тем же курсом.

— Не разыщет нас красный в такой каше, — хриплым голосом проговорил Цветков.

— Прежде времени радуетесь, Юрий Ардальонович, — сказал капитан. — Мы далеки еще от цели. Хорошо, если туман не рассеется…

Он приказал рулевому взять еще левее. Шхуна сделала поворот и снова направилась к берегу… Снизу вдруг донесся зловещий скрежет.

— Стоп машины! — крикнул Соловьев в переговорную трубу.

— Мель… Кажется, добегались. — Цветков растерянно смотрел на капитана.

«Святой Михаил» остановился.

— Идите вниз, Юрий Ардальонович, проверьте, нет ли где течи, — распорядился Соловьев. — Объявите аврал. Всю верхнюю команду — немедленно наверх! Остальных вниз!

Течь в носовом трюме оказалась незначительной. Ее скоро заделали. Прочное днище, набранное из крепкого калифорнийского дуба, выдержало столкновение с подводной грядой. Но сели плотно. Невидимые под водой камни цепко держали шхуну.

Ждать помощи неоткуда. Оставалось надеяться только на прилив. А если туман рассеется раньше?

Соловьев кусал губы. Так славно начался ночной прорыв, и на тебе — сели! Ведь стоит лишь исчезнуть туману, как красные сразу обнаружат шхуну. А дюжина винчестеров — ничто против пушки… Это — конец.

Охваченный дурным предчувствием, Соловьев спустился в каюту. Из ореховой рамки на переборке смотрела улыбающаяся жена.

«И горя не знает, а случись что — навеки прости-прощай! — пронеслась горестная мысль. — Красные назад не выпустят. Только попадись к ним…»

Соловьев сел за стол и, уронив голову на руки, какое-то время находился в странном полузабытьи. Он вспомнил себя гардемарином в день выпуска из корпуса. Это было самое счастливое воспоминание во всей его жизни. Затем последовал первый год службы на корабле. Дивное, чудесное время! Потом — война, революция… И опять война.

— Господин капитан, туман стал рассеиваться, — услышал Соловьев голос Ужова.

Капитан встал и, не слыша собственных шагов, поднялся на мостик.

Порывистый ветер шумел в вантах. Клочья слоистого тумана уползали прочь. Их неровные края розоватили неяркие лучи солнца.

«Скоро совсем туман рассеется, — отрешенно подумал Соловьев. — А прилива не видно…»

Не прошло и полчаса, как море очистилось, и все, кто находились наверху, увидели преследователя. Вначале он шел в сторону берега, но вскоре повернул и направился туда, где сидел на камнях «Святой Михаил».

На шхуне вовсю заработали двигатели. Она дернулась, закачалась, но не сдвинулась с места.

Зверобои неподвижно стояли на верхней палубе, глядя на приближавшийся корабль.

Тревога, отчаяние не покидали Соловьева: «Что делать? Как быть?» Времени на размышления не оставалось совсем.

Решение пришло внезапно. Оставался единственный и последний шанс на спасение. И Соловьев решил им воспользоваться.

— Юрий Ардальонович, распорядитесь, чтобы команда вооружилась! — приказал он помощнику. — Но винчестеры пусть каждый держит за спиной. Мы откроем огонь, когда красный подойдет к борту. В первую очередь нужно свалить комендоров у пушки и убить командира.

Замысел капитана был понятен. Захватив корабль красных, можно воспользоваться им как буксиром и стащить шхуну с камней.

Сторожевик шел прямо на шхуну.

— Кажется, сели на мель! — сказал Крылов.

— Вижу! — ответил командир. — В тумане на камни напоролись.

Шхуна находилась совсем близко. Уже различимы стали рисунок рангоута и люди на верхней палубе.

— Пулемет к стрельбе изготовить! — приказал Яхонтов пулеметчикам, которые расположились на корме. Укрытые невысокой надстройкой, они оставались невидимыми со шхуны.