Иван Филоненко - Земные наши заботы

Целине нужна иная агротехника, без «паханий»!

Но приведу еще одну выписку.

А. А. Измаильский; опыты «показали, что пылеобразная почва под влиянием развития корневой системы пшеницы вновь получает зернистость».

— Понимаете? Под влиянием пшеницы! — воскликнул Мальцев, словно не три десятилетия назад вычитал он эту мысль, а только вот сейчас, во время нашего разговора. — Однако мы именно ее обвиняли в разрушении структуры, в ограблении и обеднении почвы. Нет, не разрушает она, а формирует даже пылеобразную почву! Разрушает не она, а мы — плугом! Пшеничка может и нас кормить, и почву обогащать, только надо не мешать ей в этом, а помогать.

Да, чужие мысли, как верно сказал кто–то, полезны только для развития собственных. И Мальцев, развивая их, занялся опытами — сеял по непаханой стерне.

— Втихомолку сеяли, вслух говорить об этом нельзя было.

Нельзя, потому что агрономическая наука была до того убеждена в непреложности теории Вильямса, что и мысли не допускалось о какой–либо ревизии его учения. Уверовав в верность принципов травопольной системы земледелия, она продолжала утверждать, что однолетние сельскохозяйственные растения ни при каких условиях не могут накапливать в почве органические вещества, что они только разрушать ее способны, ведут к абсолютному ее ограблению.

Ой как много надо было иметь твердости, чтобы дерзнуть на разрыв с устоявшимися взглядами, на критику этой теории, всеми признанной и исповедуемой, на то, чтобы сказать: наука хоть и правильно подняла задачу, но с выводами поторопилась и пошла по ложному пути, в конце которого — тупик. Однако не меньше твердости требовалось и при утверждении нового пути. Величайшая заслуга Мальцева заключается в том, что он приступил к делу. И приступил не с тем, чтобы оправдать наперед заготовленную мысль, а чтобы научиться, найти истину. Не для того (воспользуюсь здесь выражением Ф. Энгельса, которое подчеркнул в книге Мальцев), «чтобы внести диалектические законы в природу извне, а… чтобы отыскать их в ней и вывести их из нее».

И Мальцев — неугомонная натура — овладел этой истиной, отыскав диалектические законы природы!

Первая истина. Все растения, как многолетние, так и однолетние, оставляют в почве гораздо больше органических веществ, чем они за свое кратковременное существование успевают из нее взять и в переработанном виде использовать на создание своего «тела». Если бы растения не обладали таким свойством, то на земле не было бы и почвы как таковой. Так что в истощении почвы вовсе не злаки виноваты, а плуг и мы, нарушающие закон взаимодействия почвы и растений бесчисленной пахотой. Это мы, нарушая естественный ход почвенных процессов, рубим тот сук, на котором сидим, а точнее — плугом пресекаем полезные нам действия матушки–природы.

Не правда ли, основная мысль этого вывода до того проста, что с первого взгляда даже мудрено понять всю ее важность. Однако, вспомним: до познания всех простых истин человечество шло тысячелетиями и обнаруживало их усилиями величайших гениев.

Итак, Мальцев дерзнул, отверг одно учение, вернулся к началу пути, по которому наука зашла в тупик, и пошел совсем по другому, по которому никто до него не ходил.

А что делать теперь? Молча продолжать опыты? Молчать только потому, что учение, которое оказалось в тупике, принадлежит авторитетному имени? Нет, Мальцев помалкивать не мог. И он едет в Москву, стучится в кабинет министра сельского хозяйства СССР Ивана Александровича Бенедиктова.

Решил: если уж начинать, то начинать надо с самого верха, не ждать, когда дойдут его мысли до верха через множество инстанций изрядно искаженными, многократно оспоренными и опровергнутыми. Не надо забывать, что все ученые продолжали исповедовать теорию Вильямса, значит, всячески отстаивать ее будут и оборонять. Все, что противоречит ей, обругают и прочь погонят.

И достучался! Министр пригласил ученых: пусть, мол, послушают дерзкого колхозного полевода.

— Рассказал я. Одни, как говорится, в бороды посмеялись, другие не очень–то и вслушивались, однако некоторые вроде бы задумались. А я уже тому был рад, что высказался…

А чтобы закрепить за собой право работать не тайком, он еще одну «вылазку» сделал: опубликовал в областной газете «Красный Курган» первую свою статью, в которой и изложил суть дела.

Я читал ту статью от 9 марта 1949 года. Читал ее же, но перепечатанную газетой через четверть века. Много смысла в этой перепечатке: и то, что и через четверть века идеи великого российского земледельца не устарели, и то, что за это время мы так и не осознали губительного действия отвального плуга, продолжаем нарушать естественный ход почвенных процессов, что промышленность и по сей день выпускает отвальных плугов гораздо больше, чем орудий для безотвальной обработки почвы, и что… Многое можно перечислить тут, в том числе и желание напомнить читателям, что практическое применение законов природы, согласно которым и свершаются почвообразовательные процессы, принадлежит не кому–то, а Терентию Семеновичу Мальцеву. Он же разработал и теорию безотвальной обработки почвы, не нарушающей этих процессов.