Григорий Кобяков - Кони пьют из Керулена

— А я все рассказала.

— Теперь идите к животноводу и зоотехнику и передайте им, чтоб немедленно вместе с вами ехали на ферму.

Оставшись один, гневный и растерянный, Самбу заметался по кабинету, как подстреленный сокол.

— Откуда такая напасть?

Дверь кабинета осторожно приоткрыла Дугоржап и сообщила, что Ванчарая не нашла.

— В поселке-его нет, — сказала она виновато.

— Как это нет? — закричал Самбу, — Должен быть! Искать надо!..

Дугоржап испуганно попятилась. Отодвинув ее в сторону, в кабинет скорым шагом вошел начальник пограничной заставы.

— Не надо искать, — сказал он, — не найдете.

— Почему не найдем? — спросил Самбу и опустился на стул.

Начальник погранзаставы, прикрыв дверь кабинета, ответил:

— Ушел на ту сторону. Сегодня ночью.

Самбу вздрогнул.

— Как это — на ту сторону? — растерянно спросил он.

Вопрос был по меньшей мере наивным, но начальник погранзаставы принял его как упрек: куда же смотрели пограничники. Виновато ответил:

— Ускользнул… Изучил, видимо, гад, где и когда расставляем секреты…

Самбу от досады сжал кулаки: как могло случиться, что они оказались такими доверчивыми простофилями? Если своего ума не хватало, так могли бы у других подзанять.

Самбу спросил:

— Кто из пограничников видел, как Ванчарай уходил?

— Самого никто не видел. По следам коня определили.

Довод этот Самбу показался основательным. Любой монгол по следу узнает своего коня, даже если он прошел в табуне.

Если бы члены правления знали или хотя бы догадывались, что принимая вновь на работу беглого ветеринара, они кладут себе за пазуху змею, которая рано или поздно ужалит, то сумели бы у змеи вырвать жало. Но они ни о чем не догадывались, у них было одно желание — помочь молодому человеку встать крепко на нота, найти правильный путь в жизни.

Но добро обернулось злом.

Через день созвали заседание правления. Докладывал главный ветеринарный врач аймачного управления сельского хозяйства. Он побывал у табунщика Найдана, на молочной ферме, в отарах. Работал без сна и отдыха более полутора суток.

Ветврач поднялся и устало сказал:

— В табуне Найдана — сап!

Сап… Никто еще здесь не произносил этого короткого и страшного слова. И сейчас оно прозвучало, как крик отчаяния, как пистолетный выстрел в тишине. Оправдались самые худшие предположения.

— Методов лечения сапа нет. Четверть табуна подлежит немедленному уничтожению. Остальные три четверти мы возьмем под наблюдение…

— Вскрытие коров на ферме, — устало продолжал ветврач, — показало, что они отравлены неизвестным нам ядом. Но первые признаки такие, будто смерть наступила от перекорма.

Тяжелые, как камни, слова падали и били по сознанию. Люди подавленно молчали, не поднимая глаз.

Самбу подумал, что на фронте было легче: там знаешь, где враг. А здесь он с тобою пьет чай, разговаривает, рядом спит и постоянно держит палец на спусковом крючке…

— В отарах пока относительное благополучие, — закончил ветврач…

Все посмотрели на Лодоя, секретаря аймачного партийного комитета — что скажет он? Но Лодой невозмутимо молчал. Его занимал сейчас вопрос о Ванчарае, но несколько с другой стороны. Ванчарай, напакостив, сколько было в его силах, убежал к своим новым или старым хозяевам. Но не мог же он, сосунок, стать отъявленным врагом своей страны, своего народа сам по себе? Кто-то толкнул его, привлек, связал с иностранной разведкой и заставил служить ей. Но кто? Не причастен ли к этому Ванчарай-старший?

А может… Может, Ванчарай не виноват? Может, кто-то, более коварный и хитрый, умело подставил Ванчарая? Но бегство за границу… Однако с выводами — это Лодой по опыту знал — никогда не надо спешить. Поспешишь — людей насмешишь.

Молчание затянулось. Чтобы прервать его. Самбу сказал:

— Под самый дых…

Фраза, повторенная за эти дни много раз. не то что вызвала оживление, нет, но разрядку дала, сняла с людей оцепенение. Правленцы заговорили. Они начали припоминать отдельные детали, отдельные моменты из поведения и поступков Ванчарая и сами себе удивились, почему некоторые из этих поступков не казались нм раньше подозрительными.

Выходило, что осенний стенной пожар — дело рук Ванчарая. Никто, кроме него, в тот день не был в пади Буйной. Но тогда никому и в голову не приходило заподозрить Ванчарая. Как можно было подозревать, когда Ванчарай чуть, ли ее подвиг совершил, вытащив из огня Алтан-Цэцэг.