Григорий Кобяков - Кони пьют из Керулена

Перед дойкой все доярки собрались на ферме, их шестеро там работает. Начался разговор. Ну, а о чем говорят девчонки, собравшись вместе, — известно: о городских модах, о прическах, о косметике, о новых песнях. Тут я оказалась на высоте.

Потом Цогзолма попросила сказать, что я думаю о их работе, о ферме, что посоветую. Просьба меня застала врасплох. Пытаясь не показать своей растерянности, я заговорила о телятах-подсосниках, содержание которых в молочном гурте мешает поднять надои. Убрать этих подсосников — сразу надои поднимутся. А убрать— значит из телят создать отдельный гурт, и пусть за ними ухаживает специальный человек, телятница.

Мысль ясная, но высказала я ее бог знает как. Торопилась, говорила громко, без конца повторялась. Как на экзамене. И все потому, что меня страшно смущали и злили смешинки в глазах Цогзолмы. «Ну, что тут смешного?».

Доярки молчали, они, видимо, обдумывали мой совет, а мне, дуре, казалось, что они просто не понимают меня. И я начала сначала, громче прежнего, пока Цогзолма не остановила.

— Все ясно, — сказала она, поднимаясь.

— Что ясно?

— Как есть все. Пошли на дойку коров.

Я недоумевала и злилась. «Ясно, что темно». Нахмурившись, поплелась за доярками. И тут мне снова подкинули «ежика». Моя «старая» знакомая певунья Дэнсма не то в шутку, но то всерьез сказала:

— А знают ли зоотехники, что такое вымя и откуда молоко течет?

Цогзолма — я и сама не заметила, как это получилось — подсунула мне подойник. Мне ничего не оставалось другого, как доить.

— С которой начинать? — растерянно спросила я.

— А вон с той, с беленькой, «Козой» мы ее зовем… Коза оказалась совсем дикой. Билась, лягалась, брыкалась. И убегала. Я, «ученая доярка», наверное, целый час гонялась за ней, проклятой. Доярки насмешливо улыбались. А певунья Дэнсма — так та просто прыскала в кулак.

Подоила Козу, когда все другие коровы были подоены. Мне было не просто неловко — стыдно и обидно до слез.

— Не обижайся, пожалуйста, — обняла меня Цогзолма, — мы глупо пошутили. Эту самую Козу, перед тем как доить, мы путаем: веревкой связываем ноги. Она такая у нас…

— Специально для зоотехников, — сказала Дэнсма.

Рассмеялись все, рассмеялась и я.

— Ну, вот и хорошо, — не сказала, а пропела Цогзолма. — А специально дойный гурт создать было бы хорошо, но для телят нужно помещение, его же у нас нет.

— Помещение будет построено! — прытко и безответственно заявила я.

— Если так — мы согласны.

— Я постараюсь добиться, — уже нерешительно добавила я.

— Постарайся, пожалуйста, эгче [12] Эгче — старшая сестра. .

Мы расстались друзьями.

3 сентября.

4

А сегодня, Максим, у нас были гости. «Нанес визит» Ванчарай-младший. Помнишь, я как-то рассказывала о нем.

С тех пор, как я приехала в «Дружбу», прошло больше двух недель, а мы, «однокашники», еще ни разу не встретились. И, кажется, не испытывали желания встретиться. Во всяком случае я. Полагаю, что и он так же. В последнее время в техникуме (после того собрания, когда его исключили из ревсомола) мне почему-то казалось, что он побаивается меня. «Если у человека дрожит сердце, — говорили мне друзья, — значит, дрожат и коленки».

Но здесь вот осмелел, даже в юрту зашел.

«Может быть, за Тулгой решил поухаживать?» — подумала я. Но у Тулги в Улан-Баторе учится жених, и она не ищет здесь Друзей сердца. Тогда к кому же и зачем он пришел?

Потоптавшись в нерешительности у порога, Ванчарай-младший сказал:

— Вот, возьмите, — и положил возле очага мешок, наполовину чем-то заполненный.

— Что взять? — удивленно спросила Тулга.

— Мясе!

— Какое мясо? — еще больше удивилась Тулга.

— Ехал сегодня с дальней чабанской стоянки и дзерена подстрелил.

— Ну и что?

— Не выбрасывать же мне его теперь?

— Это правильно, выбрасывать не надо, — засмеялась Тулга. — Есть его надо.

— Да зачем мне одному столько?

— A-а, поняла: тут две девушки — они всегда помогут. Тем более, что потерей аппетита не страдают.

Тулгу не переговоришь. Язык у нее острый. Оттого, видимо, и смутился Ванчарай.

— Я… подарок вам принес.

— О! Это другое дело. От подарка мы не откажемся. За подарок спасибо, — и Тулга жеманно поклонилась.

Ванчарай пил у нас чай. Тулга подавала и подавала пиалы гостю, готова была выпоить ему весь котел. Но после четвертой или пятой пиалы гость не выдержал: утер с лица обильный пот и поспешно поднялся.

— Баярла-а! (Спасибо).