Север Гансовский - В городке

— Слезай!

— Что? — мужчина удивленно огляделся. Они стояли в степи. Поблизости не было никаких признаков жилья.

— Слезай, говорю, — сказал шофер со злобой.

— Да ты что, взбесился? — спросил мужчина. — Ехали-ехали и вдруг — слезай! Почему это?

— А потому, — шофер выругался, — что вас таких много сейчас: в город торопится. Пронюхали, что забастовка, и сразу думаете: заработаем на чужом горе. Фирма только таких и ждет, чтобы открыть цеха.

— Так ты что, думаешь, что я?…

— Конечно, скеб, [2] Скеб — штрейкбрехер. — шофер сплюнул. — Вы бродяги все такие. Лишь бы заработать. А там люди неделями сидят голодные, с семьями.

— Да я, — сказал мужчина, — и не слышал, что у нас там комбинат есть.

— Все вы не слыхали. Слезай, — понял?

Ты бы хоть поближе довез. Километров пятнадцать еще, по такой жаре.

— Слезай, говорю, — шофер нагнулся и пошарил у себя в ногах. — Тресну гаечным ключом по голове, — перестанешь уговаривать. — Он сжал ключ в кулаке, со злобой глядя на мужчину.

— Ну ладно, ладно, — сказал тот. Он свертывал куртку. — Ладно, я слезу. Думаешь, я такой горячий, что полезу с тобой в драку? — Он вылез из кабины на раскаленный асфальт. — Дурак ты, вот кто. Высадить человека посредине дороги…

— Может быть, я и дурак, — сказал шофер, нажимая на стартер. — А ты скеб. Прогуляешься по жаре, не будешь такой охотник до работы.

— Это тебе, наверное, жара в голову ударила, — сказал мужчина. Но шофер уже не слышал его. Мотор взревел. Из глушителя пахнуло едким дымом — и грузовик умчался.

Мужчина посмотрел на солнце; оно было сзади, за спиной. Затем он подошел к краю дороги, сунул куртку подмышку и зашагал к городу.

Уже темнело, когда мужчина добрался до первых домиков. Ноги у него болели от непривычки помногу ходить пешком. Ему хотелось спать, и он решил, что, как только поест где-нибудь в дешевой закусочной, сразу начнет искать укромное место, где можно развалиться до утра.

На улицах было пусто, и в этой пустоте была тревога. Мужчина знал, что как раз в этот час рабочие дневной смены, уже отдохнув, высыпают обычно из домов, чтобы подышать воздухом. Но теперь на тротуарах не было никого.

Мужчина миновал несколько улиц стандартных деревянных домов. Он оглядывался по сторонам, ища закусочную. На перекрестке он увидел одинокую фигуру в темном костюме и шляпе, сдвинутой на затылок.

Мужчина направился к незнакомцу. У того были большие черные глаза на бледном лице и густые черные усы. Незнакомец в упор смотрел на приближающегося мужчину. Он стоял, расставив широко ноги на самой середине тротуара.

Мужчина остановился перед ним.

— Вы не скажете, — тут поблизости нет где-нибудь закусочной?

Незнакомец не ответил. Глядя пристально на мужчину, он покачал головой.

— Или аптека? [3] В США аптеки торгуют мороженым и закусками.

Незнакомец молча оглядел мужчину с ног до головы и опять покачал головой.

— Ну, извините.

Мужчина шагнул в сторону, чтобы обойти незнакомца. Он прошел уже метров десять дальше по улице, когда услыхал сзади резкий окрик.

— Эй!

Мужчина обернулся. Незнакомец поманил его рукой.

— В чем дело?

Голос у незнакомца был негромкий, но отчетливый, и в нем слышалась не только просьба, но и угроза.

— В чем дело? — повторил мужчина. — Вы что хотите?

— Иди сюда, — теперь в голосе незнакомца явственно слышалась угроза.

Мужчина угрюмо пожал плечами. Когда он подошел к незнакомцу, тот вдруг протянул руку и схватил мужчину за кисть. Пальцы у него были жесткие, как металл.

— А ну-ка, пройдемся со мной.

— Зачем? — сказал мужчина. Напрягая мышцы, он вырвал руку. — Я не…

Он не успел договорить. Незнакомец взмахнул рукой — и мужчина ощутил оглушающий удар чем-то тяжелым по лицу, пониже щеки, и почувствовал, что падает.

Когда он пришел в себя, незнакомец был уже не один. У себя над головой мужчина увидел еще три фигуры. Все четверо стояли возле него полукругом.

— Пожалуй, это не он, — сказал чей-то голос.

— Посвети-ка. — Это был голос усатого.

Мужчина увидел, что кто-то нагибается к нему. Вспыхнула лампочка карманного фонаря и на мгновенье ослепила его. Чей-то новый голос сказал:

— Ни черта это не он. У того рожа широкая, как тарелка. И вообще чего он будет здесь шляться? Он сидит себе в комитете или дома.

Фонарь погас. Четверо стояли молча. Мужчина лежал на земле.