Феоктист Березовский - Бабьи тропы

Но бабка Настасья наступала на Панфила, не давая ему подумать хорошенько над последствиями такого разговора.

— А зачем же дурака держали на престоле? — спросила она.

— Не мы держали, — смущенно глядя в землю, проговорил Панфил. — Сама, поди, знаешь: помещики, разные князья да генералы держали его… Ну и купечество… чиновники… — Он с отчаянием взглянул в лицо бабки и предупреждающе сказал: — Только ты, Настасья Петровна… все-таки… до поры до времени попридержись насчет царя-то… В доскональности-то ничего еще неизвестно.

Бабка Настасья махнула рукой.

— А мне что придерживаться?.. Мне, Панфил, бояться нечего. Я свой век прожила… Все равно скоро помру… А вот в деревне уж многие говорят, что царь-то будто бы пал…

Панфил сдвинул к переносью свои брови, посмотрел куда-то вдаль. Со вздохом молвил:

— Слыхал и я про то… Да ведь, наверняка-то, Настасья Петровна, только обухом скотину бьют… И то промашка бывает. Поняла?

Бабка засмеялась:

— А я думала, ты смелее других!.. Поди, на войне-то не один раз смерть видел, а?

— Видел, Настасья Петровна, — ответил Панфил, боясь еще раз взглянуть в большие черные глаза старухи. — Видел… А когда надобно будет, еще раз посмотрю смерти в глаза… Да…

— Ну, ну, смотри, — насмешливо перебила его бабка Настасья и проворно вышла со двора, направляясь к избе Сени Семиколенного.

Сеню она пытала уже смелее:

— Здравствуй, Семен… Что слышно про войну… про царя?

Сеня пытливо оглядел ее и, поняв, что старуха кое-что уже знает, так же смело и звонко ответил:

— Да вот, видишь, Настасья Петровна… в городу как будто дрова рубят, а к нам пока только одни щепки летят!..

— Ну, а вы, фронтовики, что думаете делать?

— Мозгуем, Настасья Петровна, мозгуем. Поглядываем в сторону города!.. Там ведь рабочие…

Бабка Настасья засмеялась:

— Вы будете поджидать рабочих, а рабочие вас… А не проспите?

— Так располагаю, Настасья Петровна: не должны бы проспать, Якуня-Ваня!

— Смотрите, солдаты, — предостерегающе заговорила бабка Настасья. — Одним рабочим трудно такое дерево повалить. — Помолчав, она продолжала: — Знаю… Сама бывала в городах… в разных!.. Всего насмотрелась на своем веку… И прямо скажу тебе, Семен: в городах тоже разные люди живут… Там не всем еще опостылели царь и его слуги…

— Это верно! — звонко отозвался Сеня. — В городах так же, как и в деревнях, все люди на одно солнышко глядят, да не одно едят!

— Вот то-то и оно, — покачала головой бабка Настасья. — Мозгуйте, мужики… да только не мешкайте… Опоздаете — после стыда не оберетесь…

— Поди, не опоздаем, Настасья Петровна! — обнадеживающе крикнул Сеня вслед уходящей старухе. — А за добрый совет спасибо…

Кузнеца Маркела застала бабка Настасья в его холодной кузнице — он перебирал старое железо. Поздоровавшись, она заговорила с ним сурово:

— Чего же вы, фронтовики, прячетесь по своим избам?.. А ты, Маркел, забрался в свою кузню…

— В чем дело, Настасья Петровна? — удивленно спросил Маркел. — О чем горюнишься?

— А вот в чем дело: о царе речь!.. Когда же вы, солдаты, почнете сбрасывать царя?.. Ведь сказывают люди, что в городу-то его уже сбросили.

Маркел почесал свой перекошенный, щетинистый подбородок. Подумал, глядя в земляной пол кузницы.

Затем поднял голову и негромко сказал:

— Думаем и мы о том же, Настасья Петровна… то есть мы, фронтовики… А ты-то как думаешь, Настасья Петровна: чего-нибудь получится у нас, аль не получится?.. Давно сказывали про вас люди — дескать, везде побывали вы со своим стариком и всего насмотрелись.

— Получится, — твердо ответила бабка Настасья. — Только поднимайте побольше народу… Всю деревню поднимайте!

— А как их всех-то поднимешь?.. Сама видишь: люди-то в нашей деревне разные… Скажем, богатые кержаки: Гуковы, Клешнины, Оводовы, Максуновы… они вряд ли пойдут против царя… Они на войне наживаются… — Маркел помолчал, посмотрел себе под ноги и, вскинув голову, решительно добавил: — По совести скажу тебе, Настасья Петровна! Мы уж собирались… кое о чем говорили… Да вот запнулись на богатеях… на кержаках… Не пойдут они с нами.

— Пойдут, — твердо сказала бабка Настасья. — Против царя кержаки все пойдут. Всем им царь опостылел! И чиновники его всем опостылели… Подумай-ка: разве мало натерпелись кержаки от царского начальства?

После небольшого раздумья Маркел сказал:

— Не знаем, с чего начинать, Настасья Петровна… Как ты думаешь?