Сергей Воронин - На своей земле

— Это кто же? — Степан Парамонович пошевелил бородой и остро взглянул на Павла. От Клинова не ускользнуло, как у Степана Парамоновича дрогнули бледные губы, и, радуясь замешательству Щекотова, он нарочно помедлил с ответом.

— Представитель из райцентра очень им интересуется. Судя по всему, Хромов будет у нас председателем.

— Какой представитель? — не понимая, спросил Степан Парамонович.

— А эвон, в кожаной куртке.

Щекотов улыбнулся.

— Так это шофер. Понятно, нет? А представители чай пьют в учительской, — и почувствовал, как у него отлегло от сердца.

Павел плюнул с досады. «Только в заблуждение вводит, чорт тонкогорлый!» — и пошел к председательскому столу. Походил около него с важным видом, чтобы все видали, какой он есть человек. Потом с улыбочкой двинулся в угол к женщинам.

— Сидят мои разлюбезные, и никто-то с ними словечком не перекинется из мужского сословья.

— И то правда, — качнула головой Лапушкина, многодетная вдовая женщина.

Марфа резко взглянула на нее, но, поняв, к чему гнет муж, протяжно сказала:

— Нынче мужчина серьезный пошел. Редкий поговорит душевно с нашим братом. А нам, ой, как нужно внимание.

— Да, не у каждого есть такая струна в характере, — еще шире улыбнулся Клинов и, решив, что пора переходить к серьезному, добавил. — Глядел я сейчас на машину, которая привезла начальство из района, и пришло мне на мысль: а что, если нашему колхозу такую завести?

Пелагея Семеновна утерла растрескавшиеся от брусники губы и, зная, что Клинову в председателях не бывать, насмешливо сказала:

— Это за каким же прахом ее? Ох, погляжу я на тебя, Пашка, хоть и в годах ты, а ленив непомерно. Все только и думаешь, как бы, ничего не делая, дело сделать.

Клинов чуть не задохнулся от обиды. Он даже не нашелся что ответить и только забормотал:

— А если, скажем, Груньку в доярки. Я не посмотрю. Ты… того…

Марфа вскочила с лавки, сунула кулаки в бока и хотела уже начать чихвостить Пелагею Семеновну, но в это время по избе пробежал настороженный шорох.

Из боковой двери вышли представители райцентра.

Впереди шел высокий, в желтом длинном пальто, секретарь райкома партии Емельянов, за ним председатель райисполкома, коренастый, широкоскулый Говорков, и позади них, осторожно переступая, словно боясь наступить на пятки Говоркову, шла Синицына.

Стало тихо. Только никак не могла успокоиться Полинка. Она сидела в углу и давилась от смеха. Настя то и дело одергивала ее, но от этого Полинке еще пуще хотелось смеяться.

Емельянов снял серую шестигранную кепку, провел по голове ладонью, приглаживая волосы, приветливо улыбнулся.

— Здравствуйте, товарищи!

Несколько секунд все молчали, затем вразнобой поздоровались. Позднее всех крикнул Хромов. Посмеялись.

Лапушкина внесла две лампы, и окна сразу почернели.

— Вот вы и приехали, товарищи, — сказал Емельянов. — И, наверно, вам кажутся непривычными и эти хвойные леса, и озера, и холмы. — Емельянов повернулся к окну, и все тоже посмотрели на синеющие за далеким лесом холмы. — Так это все не похоже на то, что было у вас в Ярославской, как будто в другую страну попали. Верно?

— Верно! — крикнула Полинка.

Емельянов повернулся на голос:

— А на самом деле не так, товарищи, земля эта наша, испокон веку наша, русская. После революции она свыше двух десятилетий была у финнов, но теперь опять вернулась к нам. Поэтому вам надо полюбить эту, нашу родную, землю. Вы здесь не гости, а хозяева. Мы должны все силы Приложить, чтобы скорей освоить эту землю. Большую помощь нам оказывает наше родное правительство, большую заботу проявляет о нас сам товарищ Сталин. Великое доверие нам оказано. Оправдать это надо, товарищи, честным трудом оправдать!

Емельянов любил беседовать с людьми, особенно при первой встрече. Она остается памятной на долгое время. И поэтому надо поговорить так, чтобы на лицах появились улыбки, поговорить от души, чтобы люди поверили, какой замечательной у них станет жизнь, чтобы с первого дня им захотелось хорошо работать. И Емельянов заметил, как широко улыбается сидящий на передней лавке рябой дюжий мужик в черной, распахнутой рубахе, перетянутой красным поясом.

— До нас жили здесь финны, хозяйство было у них, Прямо сказать, неважное, общая культура низкая. К тому же, товарищи, никому не секрет, что урожайность у них была скудная. Ржи выращивали от силу по сам-пять…

«Этакий-то урожай и я выращу», — самодовольно улыбнулся Клинов и опять встретился с взглядом секретаря райкома.