Юрий Абдашев: Рассказы. Низкий Горизонт

В сыром тумане к берегу двинулась вереница пассажиров, которым посчастливилось достать билеты. Они несли тяжелые деревянные чемоданы, мешки и узлы. В призрачном сумраке двигались расплывчатые силуэты людей. Зал ожидания быстро пустел.

Николай взял вещи и тоже поплелся к пароходу. Он решил любыми средствами попасть на «Зюйд». На него никто не обращал внимания. Каждый был занят своими мыслями и заботами.

По неведомой причине «Зюйд» остановился не возле пристани, а прямо у песчаной косы. С палубы были сброшены зыбкие сходни, по которым люди поднимались с опаской, рискуя свернуть шею. Темноту рассекал мутный луч прожектора. О днище парохода плескалась вода. Пахло речной сыростью.

Званцев остановился в сторонке, сбросил на песок рюкзак и стал ждать. Мысль о том, что он может остаться, не уехать со всеми казалась страшной и нелепой. И правда, туман скрадывал предметы, заглушал звуки, создавая впечатление, будто вблизи нет никакой жизни. Мертвая пустыня: песок, вода и туман...

А тут, как на зло, светил прожектор. Он как бы подтверждал, что только там, на «Зюйде», есть люди, и от вздрагивающей машины исходит тепло. Наконец, пароход означал движение, хоть медленное, но все же движение вперед к определенной цели.

Николай ждал. Он видел, как последние пассажиры поднимаются по шатким мосткам. Здоровенный детина в мичманке и помятой зефировой рубашке, проверял билеты, держа над головой керосиновый фонарь.

— Ва-а-ась, а Вась! — донесся с палубы чей-то голос. — Скоро там?

— Все, кончаю, — ответил матрос и в последний раз огляделся по сторонам. И тут его взгляд остановился на Николае. — Ну, а ты чего рот разинул? — спросил он. — Тебе что, особое .приглашение?...

Николай приблизился к нему, не выпуская из рук вещи.

— Видишь ли, у меня неувязка получилась, — грустно усмехнулся он. — Деньги на вокзале сперли. Вот я и остался на мели, при пиковом интересе. А ехать надо — край...

Званцев сам удивился своему развязному тону.

— Н-да-а, — протянул Васька, с сожалением разглядывая сгорбившегося человека в лыжном костюме. — Однако без билета не могу. Порядок...

— Неужели своего брата-матроса бросите? — спросил Николай и тут же вспотел от собственной наглости. Ложь вырвалась бездумно, от крайнего отчаяния, как защитный рефлекс.

— А ты откуда? — недоверчиво спросил Васька.

— Из Новороссийска, с Черного. На сейнере там работаю.

— А куда ж путь держишь? — В его голосе Николаю послышалась скрытая заинтересованность.

— К тетке в Светлый Исток.

Васька поскреб затылок. В это время сверху опять закричали:

— Долго еще там?

— Куда спешишь? — огрызнулся Васька. — Не на пожар. Туман лежит.

— Давай, не умничай, — ответил из темноты невидимый человек. — Пока до первого переката дотянем, прояснится.

Васька еще раз взглянул на Николая и решительно бросил:

— Черт с тобой, пошли! У меня в кубрике спать будешь. Как-нибудь доберемся. Не оставлять же своих...

Николай не верил своим ушам. Он обалдело стиснул широкую Васькину ладонь и побежал по сходням, с трудом удерживая равновесие.

Васька проводил его вниз по крутому, узкому трапу. В конце коридора вполнакала светила лампочка. Васька уверенно надавил плечом боковую дверь, и они вошли в маленький кубрик, рассчитанный на двоих. Своим видом и размерами он мало отличался от обычного вагонного купе. Разве только полки были чуточку поуже, и до потолка при желании можно было достать головой.

— Располагайся, братишка, — пригласил Васька. — Мне с двенадцати на вахту. До четырех поспишь на моей койке. А я пока пойду. Сейчас отваливать будем.

Дверь за хозяином затворилась, и Николай остался один. На душе было радостно и тревожно. Радостно оттого, что он так удачно выкрутился из трудного положения. А тревогу порождала ложь. Кроме того, он боялся, что его обнаружат до того, как тронется пароход, и с позором ссадят на берег. Каждый шорох в коридоре заставлял его вздрагивать.

Вдруг покрытый линолеумом пол затрясся под ногами, и легкая дрожь пробежала по деревянным переборкам. Откуда-то послышался глухой ритмичный стук.

Николай догадался — это механик запустил двигатель. По палубе пробежали, громко топая ногами. Слышно было, как кто-то надсадно крикнул «отдай носовой!» Звякнул машинный телеграф, пароход качнуло, снаружи по обшивке ударила волна от провернувшегося колеса. Лампочка над столом загорелась ярче.

Николай вскочил и заглянул в иллюминатор. Там было темно. От плотного тумана стекло казалось запотевшим. Но по шуму, который доносился снаружи, он безошибочно определил — «Зюйд» движется.