Альберт Мифтахутдинов - Спроси заклинателей духов

— Наша Люда не такая, — улыбается Сережа.

— Мне-то что, — говорю я Володе, — вот кончится поход, поеду в Белоруссию, посмотрю.

— Это почему же ты поедешь? У меня-то отпуск уже сейчас. Я могу туда прямо из Билибино.

— А у меня в Минск как раз командировка планируется. Я успею раньше, — успокаивает нас Сережа.

И мы решаем, что все это очень даже хорошо, но зачем так далеко ехать?

Мягкое вечернее солнце тихим светом заливает Реку, мы держимся течения, на Реке теплынь, играет рыба, не кричат гагары, утки суетятся у берега, и даже лось, на которого мы неожиданно выскочили (он по самую голову стоял в воде), не бросился в чащу, а смотрел тревожно, шевелил ушами.

Ничто не нарушало тишину природы, кроме голосов трех человек в двух резиновых лодках на самой середине реки. Они выясняли вопрос — с кем же из четырех мужчин дружит Людмила? — и было им очень обидно.

— Что ж это вы, ребята, скисли? Может, она и не стоит всех ваших треволнений, а? Пусть себе живет в столице. Очень красавицы вписываются в столичные проспекты. Так ведь?

— То есть как? Что ж это получается, братцы? Все красавицы в столицах, а мы, значит, плыви по Реке и плыви?! А где же справедливость? Может, мы тоже хотим дружить с самыми что ни на есть красивыми и нежными? Может, мы это давно заслужили?

И тут мы принимаем решение выселить всех самых красивых девушек из городов в тайгу.

Когда решение принято, на душе сразу спокойней, и речные философы занялись прозой бытия — выискивать место для ужина и ночлега.

Вечерний хариус шел быстро, и быстро готовился ужин, и долго пился чай.

…В каждом походе всегда чего-нибудь ищешь. Вот и мы нашли себе беспокойство на целый день.

Разглядываем карту на завтрашний маршрут. Отмечаем пройденное.

— Вот тут безыменная сопка, — говорю Володе, — как назовем?

— Сопка Элен!

(Я тут же вспомнил девушку, которая провожала его в Магадане.)

— А вот безыменный перекат, как обозначим?

— Перекат Элен!

— А этот приток?

— Приток Элен!

— Побойся бога, Володя. Другим девушкам ничего не останется!

— Река большая. Всем хватит…

И вот наконец длинный крутой обрыв. Прижим, наверное.

— Прижим Элен!

(Нет, что ни говори, а настоящим таежникам, несмотря на временные встряски, не откажешь в верности.)

…Завтра надо приплыть к горе Мам-Бе, это наш ориентир, там недалеко устье реки Олой. Олой, по словам Олега Куваева, влетает в Омолон, как пуля, выпущенная из карабина. А дальше должна быть метеостанция. Она прячется на левом берегу. Не прозевать бы антенн метеостанции. Итак, главная задача на завтра — не промахнуться, «не промимить», как говорят провиденские гидрографы.

Странное юкагирское название горы Сережа шепчет перед сном как заклинание:

— Мам-Бе, Мам-Бе… не промахнуться бы… Мам-Бе… Мам-Бе.

— А если промахнемся? — не без ехидства спрашивает Володя прославленного геодезиста.

Тот оторопело смотрит на него, молчит. Потом, подумав, рявкает:

— Мам-Бе!

И ныряет в свой полог. Мы, как всегда, устраиваемся с Володей в палатке, тщательно заделывая все щели от комаров.

— Если промимим, — отвечаю я Володе, — то до ближайшего села нам еще плыть сто пятьдесят километров…

Такого сильного течения мы еще не встречали на этой реке.

— Держи ближе к берегу! — кричит Володя. — Скоро протока!

Показались скалы. Где-то тут должен быть прижим и, не доходя полукилометра, станция в глубине протоки.

— Дай ракету, — говорю Володе.

Он стреляет. Я стреляю из ружья.

В ответ тишина. Мы несемся на большой скорости. Но все же успеваем свернуть в протоку. Вылезаем из лодки. Завидев нас, небольшой лось пересекает протоку и уходит в лес. Весь берег в лосиных следах. Протока мелка, судя по всему, глухая. Значит, тут станции быть не может. Да и лось не вел бы себя столь спокойно, если б рядом были люди, жилье, собаки. Он бы тут не крутился.

Достаем карту и снятый Сережей абрис. Все ясно, мы ошиблись, чуть-чуть не дошли, рядом есть вторая протока. А как туда попасть? Если мы выйдем на течение, нас отнесет. Что ж, надо попытаться.

Мы прыгаем в лодки и тихо выгребаем, но река выносит нас на середину, сильное течение тянет в прижимы, к скалам.

Вот и протока. Лодку уносит вниз, и вдруг мы ясно видим антенны радиостанции и два домика. Ура!

Грести против течения — каторга. Выбрасываемся на берег и тянем лодку бечевой. Сережа успел зацепиться чуть раньше. Входим в протоку и шлепаем по воде, пока позволяет глубина. Но вот приходится снова садиться и грести против течения.