Ефим Пермитин - Три поколения

Готовить людей и машины к страде Боголепов начал с весны. Продумать всю технику уборки урожая в трудных условиях «мокрого» лета (а что лето будет дождливым, Боголепов не сомневался) — вот чем жили он и главный инженер Ястребовский.

— Насчет уборки в сырую погоду я уже кое-что придумал, Константин Садокович. И вот тебе мои соображения… — Илья Михайлович рассказал, какие изменения необходимо сделать в комбайнах, чтобы мокрая солома не накручивалась на битер, как переоборудовать хедер.

Илья Михайлович говорил и в то же время чертил рисунки кронштейнов, на которых будет укреплен дополнительный нож.

— Грешник, — умерив голос и покосившись на дверь, увлеченно заговорил Ястребовский, — не могу помириться с допотопными, черепашьими скоростями комбайна. А при нынешней конструкции чуть увеличь — барабан не промолачивает. Пять километров в час! Да это же темпы старого мерина! И вот я думаю, давно думаю над новым принципом работы молотилки в комбайне. Современная молотилка работает на дедовском принципе цепа, бьющего по колосу. А ведь можно же создать совсем иную молотилку, вылущивающую зерно из колоса стремительной струей завихренного воздуха!

Когда Ястребовский говорил о машинах, он неузнаваемо изменялся. Голубые, обычно грустноватые глаза его юношески разгорались, становились красивыми. Движения слабых, тонких рук — быстры и выразительны. Чем больше Боголепов работал с Ястребовским, тем больше инженер нравился ему. И чем глубже, как казалось директору, Ястребовский влезал в жизнь МТС, тем реже стал он ездить в город к семье.

— До зарезу необходима, Константин Садокович, вот такая практика инженеру! Если бы заводских конструкторов в обязательном порядке хоть на годочек в эмтээс, сколько бы они внесли нового в машины! Каждый конструктор должен в совершенстве знать агротехнику, чтобы к ней приспосабливать свои машины, а не нам, практикам, переделывать их машины. К требованиям агротехники…

— Илья Михайлович! Ты не обидишься на меня?

— Говори, не обижусь.

— Работаю я с тобой, слушаю тебя — душа радуется, а как подумаю, что одной ногой ты у нас, другой — в городе, буду прямо говорить, все во мне переворачивается. Решить надо и тебе и Софье Давыдовне…

Ястребовский откинулся на стуле.

— Уже решил, Константин Садокович. Теперь пусть решает она. Не могу я бросить эмтээс. Да я не только сам не собираюсь удирать, а и кое-кого из города думаю перетащить сюда… — Ястребовский замолчал, перевел взгляд на окно. — Софью же… Соню городская квартира не удержит. Дело и ей тут найдется. В Предгорном открывается десятилетка. Будет преподавать свою математику.

Боголепов ничего не сказал, только облегченно вздохнул. И оба снова углубились в работу. С особенным увлечением изучали они схему электрооборудования комбайнов для работы в ночных условиях. Предусмотреть все до мелочей — вот чем жили Боголепов и Ястребовский перед уборкой.

Но всего предусмотреть не удалось. Лето оказалось не просто «мокрым», как предполагали (с перемежающимися дождями), а летом небывалых ливней. Непрерывные дожди ученые объясняли протуберанцами на солнце, появляющимися примерно раз в сто лет. Но от этого объяснения не было легче механизаторам. Комбайнеры и штурвальные проклинали погоду.

— Весной хлебнули горя ложкой, а осенью — поварешкой.

Ливии сопровождались штормовыми ветрами и грозами. Некоторые утра были так ужасны, что ни пастух, ни хозяйки никакими усилиями не могли выгнать скот на поле. Крутя головами, напуганные, ослепленные дождевым водопадом, коровы устремлялись обратно во дворы и стояли голодными иной раз до полудня.

В редкое затишье с гор все ползли и ползли косматые туманы. И, точно под тяжестью их, никли до самой земли набухшие водой спелые, желтые колосья. От гор, от полей тянуло такой погребной, мозглой сыростью, что казалось, в природе стоял не солнечный, знойный август, а нудно влачился темный, слякотный октябрь. В болота обратились проселки. Бездорожье захлестывало Алтайский край. Машины с хлебом буксовали на жнивнике, в деревнях и даже на токах. Тракторы переключались на вспашку, но цифры поднятой зяби никого не радовали: наспевшие массивы редкостных по урожайности хлебов в равнинных колхозах стояли нетронутыми.

Андрею вспомнились строки, не забытые со школьной скамьи:

Нависла опасность потери богатейшего урожая. Прибывающая с юга техника не спасала положения.