Павел Гельбак - ...И вся жизнь

В ожидании секретаря брожу по коридорам, заглядываю в кабинеты. Широкие мраморные лестницы, медные канделябры, лепные потолки. В коридорах топают военные с полевыми погонами на гимнастерках, партизаны в самой невероятной одежде.

У двери, ведущей в садик, встретился с Григорием Барановским. Он объяснил, что это жилой дом какого-то епископа. Жил он в нем один. Ему было просторно, обкому — тесно. Скоро перейдут в два здания на проспекте. Дома разминировали, сейчас заканчивают ремонт.

Первый секретарь вернулся в обком только к концу дня. Он меня узнал:

— А, редактор, заходите, — и уже в кабинете добавил, — газета на русском языке нужна позарез. Во-первых, ее ждут в армии, во-вторых, к нам с каждым днем будут приезжать все больше людей из других республик. О нашем крае они понятия не имеют. Ваша задача — не только рассказать им о Западной области, но и привить к ней любовь. Как назовете газету?

— Не думал.

— Может быть, «Заря Немана». Подумайте, посоветуйтесь со своими товарищами. Завтра давайте проект на бюро, сразу и примем решение.

— Не знаю, с чего и начать: помещения для редакции нет, типография не готова к выпуску газеты на русском языке, сотрудников почти нет.

— Забудьте слово «нет». От частого его повторения газета не выйдет. Хотелось бы, чтобы через неделю, в крайнем случае, через десять дней первый номер лежал у меня на столе. Завтра-послезавтра начнет работать энергопоезд. Типография получит электричество в первую очередь. Об остальном договоритесь в облисполкоме.

Когда я подошел к двери, секретарь спросил:

— Признайтесь, когда мы встречались на Волге, у вас даже мысли не было, что придется работать в нашей области?

Эту встречу я хорошо помнил. В небольшом волжском городке готовилась к боям только что сформированная стрелковая дивизия. Среди воинов было много эвакуированных из Западной области. По заданию редакции я должен был написать о воинах новой дивизии. Тогда и состоялось знакомство с первым секретарем обкома. Знакомство, каких бывает много на журналистских дорогах. Через несколько дней, когда я уже возвращался в Москву, мы с секретарем обкома оказались в одном купе вагона. Здесь разговор продолжался без блокнота и более оживленный. Потом раза два или три встречались в Москве. Но никогда я не думал, что нам придется вместе работать в Принеманске.

— Конечно, не предполагал, — признался я.

— Вот видите, а я тогда к вам прицеливался. Было ясно, что без помощи друзей нам не обойтись.

— Я вам обязан своим назначением?

— В известной мере. Так я на вас надеюсь. Действуйте.

Вечером в гостинице решил собрать немногочисленных сотрудников редакции. Но встретил лишь одного из них — лысого, который во время первой встречи был самым молчаливым. Его фамилия Задорожный. Растянув в улыбке бабье лицо, он сказал, что Урюпин и Платов отправились повеселиться к знакомым женщинам.

— А вы что отстаете?

— Дорожу своей репутацией, товарищ заместитель редактора.

— У меня есть имя, фамилия.

— Привыкайте, здесь принято называть всех по должности.

— Как же мне вас называть?

— Право не знаю. Всех нас, то есть Платова, Урюпина и меня, в Москве уверяли, что мы будем занимать пост ответственного секретаря редакции. Можете считать, что вам повезло. Редактора нет, зато три секретаря, полтора заведующих отделами и взвод технических секретарш, которых особенно охотно подбирает Урюпин. Некоторые из них, кажется, умеют печатать одним пальцем то ли на польском, то ли на белорусском языке.

— А вы злой человек, товарищ Задорожный.

— Не рискнули назвать меня секретарем. Как же вы завтра приказ писать станете? В шапку бросите записки с названиями должностей?

— Возможно. Постарайтесь вытянуть счастливый билетик. Спокойной ночи.

Вечером в номере гостиницы пусто и темно. Нет даже огарка свечи. Поднял шторы. За окном серая муть. Слякотное настроение.

Как пойдут дела? Нужен спаянный коллектив, такой, как в «Красном знамени». А здесь? Возможно, первое впечатление и обманчиво — даже наверное они не такие, какими показались мне в ресторане, но не похожи и на свои анкетные портреты.

Надо их понять, сдружиться. А я почему-то все время вспоминаю контору по заготовке рогов и копыт. Кто из подручных Остапа Бендера был приверженцем морской формы? Кажется, Шура Балаганов. Как же зовут Урюпина? Ах да, Виктор. Чем же обеспокоил он Смидовича? Разошелся ли он с женой? Надо будет поинтересоваться. Редактор меня не предупредил, что Виктор Антонович алкоголик. Нет, так нельзя судить о людях — безапелляционно, категорически… Может, выпил от безделья, со скуки. Вот начнем работать — и он сразу станет серьезнее. Сказал же Смидович, что Урюпин стоящий журналист.