Павел Гельбак - ...И вся жизнь

Пора отогнать посторонние мысли, надо кончать передовую. Хочется написать ее получше, а на бумагу ложатся лишь примелькавшиеся фразы. «Кончилась долгая, кошмарная ночь немецкой оккупации в…» Остановился, подумал: пожалуй, лучше написать в «нашем городе». Непривычно еще называть город, с которым шапочно знаком, своим. Но надо привыкать. Читатель к подобным нюансам чуток. «Усилиями всего советского народа Западная область полностью очищена от ненавистных захватчиков. Пограничники вернулись на свои заставы».

В дверь постучали. Я с сожалением посмотрел на чистый лист бумаги, буркнул: — Войдите.

Передо мной предстал человек в шляпе с обвислыми краями. Ощетинившись рыжими усами, пришелец бросился меня лобызать:

— Пашенька, здравствуй.

— Простите, но я…

— Не узнаешь, старик?

— Честное слово, не припомню.

— Вспомни Иркутск.

— Викентий!

— Соколов собственной персоной!

Тридцать восьмой год. Я тогда был собкором «Красного знамени» по Восточной Сибири. Часто приходилось бывать в областной газете. Там и познакомился с Викентием Соколовым — заместителем ответственного секретаря редакции. Потом он исчез из Иркутска. Я о нем ничего больше не слышал.

— Какими судьбами к нам, Викентий?

— С путевочкой ЦК, Пашенька. Вот, пожалуйста.

Я прочитал и тяжко вздохнул. Соколова к нам посылали в качестве ответственного секретаря. Что там Беркутов, рехнулся? Четвертого человека на одно и то же место.

— Занято у нас место ответсекретаря. Придется поработать заведующим отделом.

— Нет. Здесь я не уступлю. Или секретарем, или обратно отправляй.

В комнату с шумом ворвались Урюпин и Платов.

— Пыхтит! — выпалили они одновременно. — Пыхтит!

— По этому поводу следует, — Виктор Антонович потряс бутылкой с коньяком. Соколов вожделенно посмотрел на бутылку, разгладил усы.

— Дай сюда, — я забрал бутылку и спрятал в ящик стола, — тащите материал. Пока делается номер, объявляю сухой закон. Викентий, садись править материал, а ты, Анатолий, отправляйся в типографию и обеспечь набор. Завтра первый номер должен родиться!

Жизнь убеждает в непостоянстве человеческой натуры. Несколько дней назад в «Красном знамени» меня приводила в уныние пачка собкоровских статей, сотни ежедневно поступающих писем. К редакционным «планеркам» в секретариате готовился, как к сражению. Каждую лишнюю строчку на полосе приходилось вырывать зубами.

— Газета не резиновая! — эту фразу до того часто повторяли, что она не задевала сознания.

Как бы я радовался, если бы мог сегодня произнести ее на совещании в «Заре Немана»! Я на «планерке» взывал:

— Давайте материал. Газета не может выйти с белыми пятнами.

К вечеру мы посылали в типографию заметки, написанные от руки. С пылу-жару. Быстрее, быстрее, пока работают линотипы. Хочется изгнать из полосы устаревшие новости. Рождается первый номер «Зари Немана». Соколов переделывает вторую полосу. Он, хотя еще и нет приказа, цепко держится за секретарский пост. Пожалуй, опытнее Платова. Однако торопиться не стоит — время покажет.

В центре второй полосы Викентий макетирует письмо коллектива завода «Коммунар». Работники этого предприятия решили внести 41.420 рублей на строительство танковой колонны и авиационной эскадрильи. Цифра вызывает сомнения. «Правда» печатает письма некоторых колхозников. Они из своих трудовых сбережений отваливают по сотне тысяч.

Словно угадав мои сомнения, Викентий причмокивает языком и говорит, что невелика сумма, собранная рабочими. Начинаю спорить. Убеждаю фактически не его, а себя. Надо привыкать к местным условиям. Предприятия кустарные, и те в большинстве разрушены. Рабочих мало. Люди натерпелись во время оккупации. Нуждаются в самом необходимом. Откуда же у них возьмутся сбережения?

Даже в нашей скудной почте чувствуется, как поднимается к новой жизни освобожденный край. Уже отправлены в типографию заметки о начале театрального сезона. Правда, работают пока только польская музыкальная комедия и филармония. Еще информация: в городе восстановлен водопровод. Начали работать заводы, школы, университет, предприятия изготовили первую продукцию для фронта.

Друзья из фронтовой печати прислали несколько новых сообщений о боевых действиях, статью «Твой путь на Берлин, боец!» Название мне нравится. Хорошо бы его вынести над первой полосой. Высказываю свое предложение Соколову, он ворчит:

— Не зарывайся, старик. На первой полосе дадим приказ Верховного Главнокомандующего. Никакой отсебятины…