Ахмедхан Абу-Бакар - Рассказы советских писателей

Однако ж Галина совсем не печалилась, не чувствовала себя несчастной; она могла бы изменить свое нелепое существование и не делала этого.

Наличествовал феномен, который просто нельзя было не исследовать.

Перед самим собой Турков не лукавил. Отчетливо понимал, что по характеру он не стяжатель, не собственник. Отходят в прошлое дремучие типы, молившиеся барахлу. И Турков не станет молиться на собственный дом, на мебель, на тряпки. Но если можно без ущерба для совести жить безбедно, то и следует жить безбедно, черт побери! Кто откажется?!

Галина рассказала, что родители ее умерли, а муж, по специальности геофизик, три года назад утонул в озере.

— Квартира была? — спросил Турков.

— Мы на очереди были.

— Ну? Отчего же не получили? Где квартира-то?

— Он нетрезвый был, когда утонул… — смутилась Галина. — Понимаете, неловко просить квартиру… И потом не могла я оставаться в Сыктывкаре. Ходишь по улицам, невольно вспоминаешь…

— Получили бы квартиру, обменялись на другой город!

— Нет, мы с Женей сразу уехали. Я боялась, что он все поймет. Знакомые жалеют, соседи…

— А родственники мужа где?

— Живут в Ленинграде.

— Ссоритесь?

— Нет, не ссоримся. Поздравляют Женю с дней рождения, иногда пишут.

— И все?

— Я у них ничего не просила. Мне не надо.

Она рассказывала и вязала на спицах рукавичку с орнаментом. Такая у нее работа: вяжет рукавички с национальным орнаментом, сдает в мастерскую художественного фонда.

— Нам вполне хватает на жизнь.

— О настоящей профессии не думаете?

— Почему же эта не настоящая? Мою продукцию на выставки посылают.

— Знаете, знаете, что я имею в виду!

— Догадываюсь. Я хотела учиться… Но мужа переводили из одного места в другое, и я вместе с ним ездила.

— А заочно?

— Художественный заочно не кончишь.

Вертятся спицы, ложится петелька к петельке. На рукавичке появляется узор — какие-то петушки. Велика важность, есть эти петушки или нету их. Велика радость, что кто-то наденет особенную рукавичку, а не стандартную…

— И нравится вам?

— Очень.

Турков накалялся от ярости. Врет, врет! Опять ссылки на мечту, на призвание! Чепуха собачья! Не изобретен прибор, который определял бы это призвание, да и не нужен прибор; нагородили мечтатели воздушных замков, а пустота и останется пустотой! Гении не в счет, они исключение, а обычный человек без призвания обойдется. Что, ломать себе жизнь, если не поступил в какой-нибудь цветочный техникум? Ничего, пойдешь в кулинарный и будешь печь блины, мир от этого не оскудеет… Большинство людей устраивается работать туда, куда есть возможность устроиться. А лепет о призвании — оправдание собственной лени.

— Так и будете дальше?

— Да, так и буду.

В нищенски обставленной комнатке занавесочка с теми». же петушками, Женечкины рисунки на стенах. На окне глиняный горшок, в горшке топорщится куст болотной травы. Трава изображает растрепанные волосы, горшок — человеческое лицо, рот и глаза подрисованы. Искусство.

— А жить-то где собираетесь?

— Пока здесь.

— А потом?

— Потом видно будет.

— Ведь никакой перспективы! Или замуж надеетесь? Только честно!..

— Совсем не надеюсь. Он у меня хороший был, хоть и выпивал… Мне, Виталий Максимович, трудно другого полюбить. Да и Женечка теперь вырос… Уже понимает.

— Уже видел, как мои предшественники дверью ошибались? Не обижайтесь, я без злости, у меня своих двое. Но мои, слава богу, пьянства и драк не видели.

— Здесь, конечно, всякое бывает. Иногда не везет на соседей.

— Да я уж почувствовал. Женечка-то вас защищает, а мне от его доблести страшновато…

— Ничего. Это забудется, это неважно.

Петелька к петельке, петушок к петушку. А что важно? Вырастить худосочного мечтателя?

— Поощряете его рисование?

— Конечно.

— И есть способности?

— Судить рано. У всех детей в этом возрасте замечательные способности.

— К чему?

— А вы не заметили? У вас же двое!

— Я постараюсь развить у них другие способности, — сказал Турков. — Чтоб не выросли лоботрясами. Чтоб дурью не мучались.

— Озлобленный вы какой-то, — рассеянно произнесла Галина, считая петельки.

— Озлобленный?!

— Да. Будто на душе у вас неспокойно. Будто не знаете, на кого разозлиться…

Только этого недоставало, чтоб Галина его пожалела. Бедного, запутавшегося, обиженного судьбой. Великого неудачника.

Турков на два дня отпросился с курсов — ему-то не очень требовалось повышать квалификацию, от коллег не отстанет — и съездил к матери, чтоб помочь на сенокосе.