Ахмедхан Абу-Бакар - Рассказы советских писателей

— Там никаких секретов нет, — ободрил он меня. — А с разбрасывателем все в порядке.

Он достал из ящика письменного стола информационный листок с синим клише научно-исследовательского института технической информации:

— Вот, институт рекомендует его в серийное производство. И авторское свидетельство выдали.

Я развернул информационный листок; на развороте был фотоснимок трактора с навешанным на раме огромным ковшом разбрасывателя. А внизу два чертежа — тот же ковш в разрезе.

— А скажите, в чем разница вашей машины с известными заводскими образцами?

Ответил скромненько:

— Заводские разбрасыватели надо загружать либо экскаватором, либо вручную. А мой сам черпает удобрения. И производительность у моего вдвое выше.

— Где ж вы научились всем этим премудростям?

— Да какое у меня учение? Так, приблизительно. У отца в кузнице баловался.

Хозяйка принесла нам квашеную капусту, длинно и мелко порезанную, с изюмом, соленые помидоры и грибы.

— Вы что любите выпить? Покрепче или винца?

— Как вы желаете.

— Тогда вот этой помаленьку, — он достал граненый графин со светлой жидкостью, налил в стопки.

Мы выпили. Водка не водка и спиртом не назовешь. Крепкая, и пахнет приятно, и чуть сладимая.

— Что это? — спросил я.

— Кальвадос, — сказал он, довольно ухмыляясь. — По-нашему сказать — яблочная водка. В книжке прочел про это и вот — сообразил.

— А вдруг аппарат у вас заметят? Не боитесь?!

— Мой аппарат — вон кастрюля с тарелкой, да еще конфорка от самовара.

После выпивки он оживился, поглядывал веселей:

— А что? Поди, директор жаловался на меня? От рук, мол, отбился. Так, приблизительно?

— Говорит, что вы отказались сено возить.

— А я свою долю перевез.

— Когда?

— Летом, на тележках. Мы звеном работаем, вчетвером. За нами и луга закреплены. Скосили, согребли. Езжайте, мол, пары парить. Ребята, говорю своим, пристегивай телеги! Ну, пристегнули… Весь свой пай навили да на скотные дворы отвезли. Попутно. За два рейса. А зимой гонять трактора отказался. Дураков, говорю, нет.

— А почему же другие так не сделали?

— Другие? А кто эти другие? Работают скопом, кого куда пошлют. Они и тележки поломали да порастеряли. А кто заботится? Кому надо? Директора вы знаете. Он заботится только о собственной персоне, кабы его не обидели. Заведующий ремонтными мастерскими? Есть такой пост. А человек на посту, как чурка на мосту. Полдня может проваляться на полу в цехе, пока его кто-нибудь ногой не зацепит, не споткнется. Вот о ком написать надо. Хотите расскажу?

Мы выпили еще по стопочке.

— У нас эти журналисты бегают по людям, передовиков ищут. Подойдет к тебе — расскажи, как жнешь, как пашешь? Метод ему открой… Так, приблизительно, а он передаст. Кому, зачем? Да разве по газете мастерству научишься? Ты вон гляди — одни пашут, а другие руками машут. Вот о чем писать надо… Так вот, есть у нас Сенька Горюнов, заведующий мастерскими. Когда-то мы вместе с ним начинали в эмтээсе. Еще на комбайнах С-6 работали. Заснет, бывало, возле комбайна, подгоняй трактор, цепляй комбайн, гони куда хочешь — не проснется. Каждый день либо пьяный, либо с похмелья. А объяви любую кампанию — он тут как тут, передом лезет, хоть на четвереньках, но впереди. На трибуну не пустят — с места кричит. Мы, говорит, за все отвечаем, потому как на переднем краю стоим. Всем он в зубах навяз, как горькая редька. А тут из совхоза «Память Ильича» просят: дайте заведующего в мастерские. Поактивнее кого. Ну, кто даст хорошего работника? Возьми, боже, что нам не гоже. Вот и дали Сеньку на память… Смеялись еще. А он и там не пропал. Смотрю, через десять лет к нам в совхоз переводят. Заведующим. И пошел шуровать. Тут кампания развернулась — металлолом сдавали. Так он все дворы очистил. Ему благодарность вынесли в приказе. И только потом узнали, что он под шумок вместе с ломом отправил исправную коробку передач, дизельный двигатель, бетономешалку и риджерный снегопах… единственный в совхозе. И других же обвинил: не на месте лежали, говорит. Бесхозяйственность! Поглядишь на него — рожа не мыта, не чесана, глаза блестят, как надраенные медные пуговицы, и такая собачья готовность ко всему, что скажи ему: полай, — забрешет! И все ему с рук сходит. Напьется где — приползет ночью до гаража, заведет любую автомашину и домой угонит. Он в Сосновке живет. Да и бросит ее где-нибудь в лесу. И вот что удивительно: так — на ногах не стоит, языком не ворочает, а за баранку сядет — куда хочешь уедет. Я, говорит, трезвею за рулем. Знаний никаких. Но апломба!.. Например, может глядеть вам в глаза и нагло доказывать, что балансиры кареток ДТ-75 чугунные, а не стальные. А то начнет всасывающие окна искать на выхлопном коллекторе… Теперь вы меня спросите: а почему же, за что его держат? А я вам отвечу — запчасти умеет доставать. О! Тут десятерых отставь, а его приставь. Он знает, где взять и кому дать. Тому стакан, этому бутылку, а иному и бобину сунет. Потом спишет… в металлолом. Иначе откуда деньги взять? Ведь он из каждой поездки возвращается пьяным. Да что там говорить! И ведь понимают, что он за работник. Не все, конечно. Директор, к примеру, собой занят. А главный инженер у нас толковый. Иван Тихонович, говорю, сколько ж мы Сеньку Горюнова терпеть будем? А что, говорит, делать? Знаю, что хлюст, да запчасти доставать умеет. Кого поставишь вместо него? Некого. А совхоз без запчастей, что телега без колес, с места не стронешься.