Виль Липатов - Смерть Егора Сузуна. Лида Вараксина. И это все о нем

Они еще немного молчат и вдруг одновременно, точно по команде, поворачиваются друг к другу. Прораб Власов смотрит хмуро, печально, Егор Ильич — весело, иронически. Взгляд прораба словно спрашивает: «Слышали, что я говорил? Намотали себе на ус?» Глаза Егора Ильича отвечают: «Слышал! Намотал на ус, благо он у меня длинный!»

— Эх, прораб Власов! — укоризненно говорит Егор Ильич. — Ты столь много наговорил мне, прораб Власов, что тебе самому неловко.

Егор Ильич поднимается с места, прошагав несколько раз по комнате, привычным жестом расправляет пальцами чапаевские усы, закидывает голову назад и становится тем самым Егором Ильичом, что полчаса назад весело и ловко ввалился в прорабскую. От него опять несет свежестью раннего утра, бодростью; он двигает бровями и складывает свои толстые длинные губы, точно собирается засвистеть. Но он не свистит, а подходит к прорабу Власову, нагибается над ним и снова укоризненно покачивает головой.

— Эх, прораб Власов, — говорит Егор Ильич, — никакой ты не пессимист, прораб Власов, а просто-напросто слишком добрый человек… Ты не перебивай-ка меня, прораб Власов, дай мне немного пофилософствовать. Душа горит — так мне хочется поболтать с тобой! Ты не будешь меня перебивать, прораб Власов? — спрашивает Егор Ильич с таким видом, словно прораб Власов действительно может не послушаться и начнет невежливо перебивать его.

— Не буду! — чуточку смутившись, отвечает Власов.

— Вот за это спасибо! — радуется Егор Ильич, а сам лукаво поглядывает на прораба, садится, удобно устраивается на доске. Торопиться Егору Ильичу некуда, так как раствор привезут минут через двадцать, и потому говорить он может спокойно, не торопясь, в свое удовольствие.

— Ты видел когда-нибудь настоящего пессимиста? — спрашивает он прораба Власова и сам же отвечает: — Нет, ты не видел настоящего пессимиста! Так вот знай, настоящий пессимист — человек легкомысленный. Не открывай рот от удивления! Настоящий пессимист — человек легкой и веселой жизни. Однажды решивши, что все на земле дерьмо и тлен, настоящий пессимист хватается за изречение «После меня хоть потоп» и живет легко, бездумно. Он жрет водку, любит многих женщин, обманывает и обкрадывает ближних, танцует и поет. Настоящий пессимист старается обзавестись персональным особняком, автомобилем, сажает у ворот особняка злого пса и покупает жене дорогую дошку. Ты понимаешь, прораб Власов, что настоящий пессимист не признает никаких ценностей, а коли так, то ему живется необычайно легко. «Плевать на все!» — думает пессимист. Вслушайся в эти слова! Не кажется ли тебе, что они звучат весело, лихо? Вот видишь!.. А теперь позволь задать тебе несколько вопросов. Позволяешь, а, Власов?

— Пожалуйста! — тихо говорит прораб. — Задавайте!

С лица Власова постепенно сползает хмурое, печальное выражение, он глядит на Егора Ильича напряженно, большими глазами, в которых стынет удивленность, оторопь. Всяким видел прораб Егора Ильича — грозным, веселым, гневным, хитрым, — но таким, как сегодня, не приходилось. Никогда у Егора Ильича еще не было таких озорно-мудрых глаз, такой размашистой веселости, такой просторности в движениях и голосе; никогда еще Егор Ильич не говорил с ним таким тоном. Прорабу Власову кажется, что Егор Ильич разговаривает не только с ним, но и с самим собой; Егор Ильич точно прислушивается к тому, что происходит у него самого в душе.

— Как на духу будешь отвечать на мои вопросы, прораб Власов? — еще раз спрашивает Егор Ильич.

— Как на духу… — отвечает Власов. И его охватывает необъяснимое чувство…

На виду у темных стариковских глаз прорабу вдруг хочется говорить много и откровенно, жаловаться на что-то, хвалиться чем-то. Хочется не думать о том, что на белом свете есть директор Афонин, раствор, низкая прорабка и совещание, на котором прораба будут ругать. На виду у мудрых стариковских глаз хочется думать и вспоминать о другом: о далеком уже детстве, юности, о черемухе и девушке, которая не приходит отчего-то к почтамту. Хочется затаить дыхание и думать о радости, когда на тебя льется из темных стариковских глаз понимание того, что ты еще не разумеешь сам, но скоро поймешь.

— Отвечай как на духу, прораб Власов!

— Отвечаю!

— Мать любишь, прораб Власов?

— Люблю!

— Друга предавал, прораб Власов?

— Нет!

— Женщину обманывал?

— Нет!

— Слабого бил?

— Нет!

— Кусок хлеба с другом делил?

— Делил!

— Так какой же ты, к черту, пессимист, Власов! — как бы с испугом отшатываясь от прораба, восклицает Егор Ильич и всплескивает руками. — Ты же настоящий оптимист! А вот Афонин пессимист. Ты понимаешь, почему Афонин пессимист, а, прораб Власов?.. Ну-ка, подними голову! Идешь завтра воевать с Афониным? А, Власов?