Юрий Рытхэу - Голубые песцы - Повести и рассказы

Тыплилык пожалел, что не взял с собой лопату. Пришлось копать руками и ногами. Дверь он защищал от заносов собственным телом, но всё же прошло немало времени, прежде чем удалось отворить её.

Самолёт содрогался от ветра, будто хотел улететь. Но он был крепко привязан штормовыми тросами к якорям, вмороженным в землю, а шасси и колёса занесло снегом.

В самолёте Тыплилык обнаружил, что ошибся и больной песец находится в другой машине. Он наскоро обмёл клетки, но снег убирать не стал — пусть его лижут песцы.

Больной зверёк по-прежнему лежал, свернувшись в клубок. К нетронутому куску мяса жадно тянулся сосед и грыз металлическую вольерную сетку.

Тыплилык открыл клетку и потрогал песца. Тот даже не шевельнулся. «Вот так и больной человек, — подумал Тыплилык. — Делай с ним что хочешь — ему всё безразлично…» Он присел рядом с клеткой и задумался. Что делать? Ведь погибнет так. Чем болен, как его лечить — никто не знает. В совхозе, правда, есть доктор, но он людской. А олений — в тундре. Потревоженный человеком песец вдруг открыл глаза и посмотрел на него. У Тыплилыка сжалось сердце. Он вспомнил, как сам болел и считал себя несчастным. Когда доктор произнёс страшное слово «геморрой», Тыплилыку показалось, что померк яркий весенний день и солнце спряталось за невидимое облако… Три года он считал себя больным и чувствовал себя больным. Потом плюнул на всё и решил жить. И живёт. Зверь не человек, правда, но и он хочет жить.

Приняв решение, Тыплилык направился в грузовой отсек и отыскал старый мешок, в котором раньше хранилось мясо. Надев плотнее рукавицы, он бережно поднял ослабевшего песца и сунул в мешок. Зверь жалобно заскулил. Песцы встревожились, поднялись в клетках.

Тыплилык повернулся к ним и неожиданно для себя сказал:

— Ничего, друзья, всё будет в порядке.

Обратный путь показался длиннее, хотя ветер дул в спину.

Тыплилык боялся выронить мешок и потерять. А когда он прижимал мешок к себе, зверь жалобно скулил и шевелился. «Задохнётся, пожалуй, там», — подумал Тыплилык и зашагал быстрей, рискуя проскочить мимо гостиницы. Порывом ветра его толкнуло, и он едва не расшиб себе голову, ткнувшись в стену аэропорта. Он оказался в том же месте, где отдыхал на пути к самолёту.

Тыплилык присел, загораживая собой мешок, и открыл его, чтобы впустить больному воздух. Песец зашевелился и высунул мордочку наружу, но, захлебнувшись ветром, спрятался.

— Нельзя так неосторожно, — заботливо сказал Тыплилык.

Как ни мешала пурга, он всё же разглядел мордочку, и она показалась ему такой измученной и страдальческой, что он подивился, как зверь может так ясно выражать свои чувства.

— Вот он где!

Голос послышался совсем рядом, и Тыплилык даже испугался.

Из плотно летящего снега всё отчётливее проступали фигуры. Над Тыплилыком склонилось мокрое, облепленное тающим снегом лицо Урэвтэгина. Охотник тяжело дышал.

— Куда же ты пропал? Мы тебя уже целый час ищем!

— Никуда я не пропадал, — сердито ответил Тыплилык. — Вот больного песца несу… Долго возился, откапывал дверь. Лопату забыл захватить, вот почему долго был.

— Вставай, пошли, — Урэвтэгин протянул руку к мешку.

— Я сам понесу, ещё раздавишь, — отвёл его руку Тыплилык и двинулся вслед за охотником.

— Баштанов беспокоился! — кричал ему в ухо Урэвтэгин. — Говорит, спас меня, а теперь сам пропал. Велел искать.

В гостинице на Тыплилыка смотрели как на вернувшегося с того света. Артистка Решетова участливо спросила:

— Как вы себя чувствуете? У меня есть аптечка.

— Стакан спирта ему нужно, — сказал Урэвтэгин.

— И спирт у меня есть. Только на полстакана наберётся…

— Ничего не нужно, — смущённо отказывался Тыплилык.

— Тащите спирт! — повелительно сказал Урэвтэгин. — Видите, человек не в себе. Разве нормальный откажется?

Решетова побежала к себе в номер.

Тыплилык бережно вытащил песца и, подстелив тот же мешок, устроил зверьку гнездо под окном.

Цой взобрался с ногами на кровать и спросил:

— Он не кусается?

— Он больной, — ответил Тыплилык.

Цой слез с кровати и попытался расшевелить песца, тыча ему в нос свёрнутой газетой. Урэвтэгин принёс от Решетовой стакан, а рядом поставил запотевшую эмалированную кружку с водой.

— Скорей садись. Вот спирт. Я его разведу по своему рецепту.

Тыплилык опустился на стул. Он молча выпил спирт и закусил припасённым предусмотрительным Урэвтэгином куском вяленой юколы.

— Верно, хорошо? — заглядывая в глаза, спросил Урэвтэгин. — А то на тебе лица нет. Ещё бы! Уморился. Для некоторых пурга — это вроде непредусмотренный отпуск, а ты всё работаешь… Скоро пойдём ужинать в столовую.