Анатолий Вахов: Пурга в ночи

Берзин подождал, пока документы Струкова изучили Титов, Тренев, и только тогда посмотрел на колчаковца. Смотрел долго, Струков улыбнулся Берзину.

— Я очень рад, что…

— Молчите! Вас еще не спрашивали, — обрезал Берзин, и его голос заставил похолодеть колчаковца.

Август Мартынович на основании допросов Громова, Суздалева и Толстихина полностью установил вину начальника колчаковской милиции. Но членам следственной комиссии он еще не говорил своего мнения, чтобы не оказать на них влияния. Предъявленные Струковым документы хотя и явились большой неожиданностью Для Берзина, но того впечатления, на которое рассчитывал Струков, не произвели.

Документы могут быть и подложными, — размышлял Берзин, изучая лицо Струкова. — А могут быть действительно его, но он перебежал на сторону Колчака и стал служить ему, а документы сохранил на всякий случай. Хотя, если он стад колчаковцем, то едва ли хранил бы эти документы. Попади они в руки колчаковцам — Струкову несдобровать. Для их хранения нужны храбрость и преданность. Берзин оборвал себя: кажется, я ищу оправдания для этого колчаковца. Он нахмурил светловатые брови и осторожно кашлянул в кулак. Титов и Тренев вопросительно смотрели на председателя следственной комиссии. Молчание затягивалось. Титов поправил перед собой листки бумаги, обмакнул перо в чернила. Он вел протокол допросов. Берзин спросил Струкова:

— Когда вы поступили в колчаковскую милицию?

— Летом этого года, — Струков удивился, что Берзин не спросил о его «подпольной» работе, и торопливо добавил: — В июне, если мне не изменяет память, шестнадцатого июня.

— А до милиции где вы жили, чем занимались? — Берзин говорил неторопливо, давая Титову время для ведения протокола.

— В Екатеринбурге. Я врач, — Струков обрадовался, что его ответы подтверждаются документами. — После института поступил на службу в железнодорожную больницу. Потом бежал на восток.

— Почему?

— Наша организация провалилась, начались аресты. Мне товарищи предложили покинуть город. Пробраться через фронт было почти невозможно, и я уехал на восток, но связаться с местными большевистскими организациями не смог. Адреса явок, которые были у меня, устарели. Я стал работать по специальности. Во Владивостоке попал под общую мобилизацию в колчаковскую армию. Чтобы избежать ее, согласился на предложение поехать в Ново-Мариинск. — Струков говорил быстро, опасаясь, что Берзин перебьет его. — У меня нет ничего общего с колчаковцами, с этими Громовым, Толстихиным, Суздалевым…

Берзин вспомнил, что управляющий Анадырским уездом Громов, секретарь управления Толстихин и мировой судья Суздалев о начальнике милиции говорили с неприязнью и мало. Было ясно, что всю вину они возлагали на Струкова. О прошлом начальника милиции никто ничего не знал. Они пожимали плечами да поносили Струкова. Только Громов сказал:

— Струкова мне рекомендовали как опытного специалиста, а он оказался бездарным бездельником.

Берзин не мог не согласиться с оценкой Громова. Струков как начальник милиции действовал вяло. Случайно ли это? Август Мартынович по-прежнему пристально следил за лицом Струкова, который продолжал:

— Я искал связи с большевиками Владивостока, но…

— С кем вы должны были встретиться? — спросил Берзин.

Струков поднял, голову и посмотрел Берзину в глаза:

— Я нарушаю партийную дисциплину, но обстоятельства, в которых я оказался, вынуждают меня это сделать. Я должен был разыскать товарища Романа.

Изумление на лице Берзина не ускользнуло от Струкова. «Клюнул, — подумал он самодовольно. — Если потребуется, то я еще не один козырь выложу, но пока достаточно. Хорошая осведомленность может вызвать подозрение».

— Вы должны были встретиться с товарищем Романом? — переспросил Берзин.

— Да, — вполне искренне подтвердил Струков.

Он не лгал. В последние дни перед отъездом Струкова контрразведка Фондерата разыскивала товарища Романа. Об этом, конечно, большевики не знали. Тут Берзин, к радости Струкова, взял его документы и, вновь просмотрев, послал Мохова за Мандриковым.

Выслушав рассказ Берзина, просмотрев документы Струкова, пробежав протоколы допросов колчаковцев, Михаил Сергеевич спросил:

— Ты веришь Струкову, вернее, в его рассказ?

— У меня нет еще окончательного мнения, — признался Берзин. — Документы могут быть и чужие. Но он знает о товарище Романе… Он должен был встретиться с ним.

— Но почему же Струков не разыскал Романа? — пожал плечами Мандриков.