Анатолий Вахов - Утренний бриз

Черепахин остался один. Провожать американцев он не вышел. Ему было жутко. Когда раздались крики каюров и снег взвизгнул под полозьями нарт, Черепахин длинно выругался. Потом он бросился к своим вещам, достал фляжку и, с лихорадочной торопливостью отвинтив пробку, припал к горлышку. Озлобление не проходило. Оставив фляжку, он прошептал:

— Я им покажу еще, кто такой Черепахин!

В ярангу вошел Парфентьев, поскреб свою редкую бородку, исподлобья посмотрел на Черепахина:

— Убегли американцы…

— Ну и черт с ними! — Черепахин неожиданно расхохотался. Смех — нервный, неудержимый — душил его. Парфентьев с удивлением и испугом смотрел на Черепахина.

Вернулся Аренкау. Торговец был уверен, что застанет Черепахина в отчаянии, а он смеялся, точно был очень доволен, что от него уехали американцы. Аренкау решил — раз Черепахин смеется, значит, он сильный, он уверен в себе. Значит, и Аренкау может быть спокоен, и напрасно в его сердце закралась тревога, вызванная отъездом американцев. Черепахин как будто догадался, о чем думал Аренкау. Он, все еще взрываясь короткими приступами смеха, подошел к Аренкау, хлопнул его по плечу:

— Теперь мы с тобой вдвоем, Аренкау, будем властвовать здесь! Богаче станем! Все теперь будет, твое и мое! Твое и мое!

Аренкау закивал. Он не хотел ссориться с Черепахиным, но с отъездом американцев подумывал, что Черепахину лучше покинуть его стойбище. Нехорошие среди оленеводов и охотников идут разговоры о Черепахине. Зачем он разграбил соседнее стойбище? Сколько поубивал людей! Правда, большая часть добра попала к нему, Аренкау, но, лучше бы Черепахин напал на Марково и наказал тех, кто забрал его товары. Вспомнились Аренкау и свои обиды на Марковский Совет.

— Надо в Марково бежать! Надо Чекмарева стрелять! — сказал он.

— Побежим! — весело откликнулся Черепахин. Спирт оказывал свое действие. И сейчас Черепахину казалось, что отъезд американцев только развязал ему руки. Теперь он может действовать более решительно. Прежде всего он ворвется в Марково и никому не даст, пощады!

Приподнятое веселое настроение Черепахина передалось Аренкау, Парфентьеву и другим его соучастникам. В яранге Аренкау началось пиршество. Черепахин приказал не жалеть спирта и еды. Скоро все перепились. Разморенный теплом и выпивкой, Черепахин уснул возле очага. Разбудил его Парфентьев. Был уже вечер. В яранге стоял густой храп спящих людей. В очаге еще горел небольшой огонь. Черепахин приподнялся, сел:

— Что такое?

Он еще плохо соображал. Голова гудела и горела. Мучительная боль стискивала ее тугим обручем. Во рту было сухо, и одеревенелый язык едва шевелился.

— Воды, — попросил он.

Парфентьев сунул ему кружку. Жадно схватив ее обеими руками, Черепахин припал к краю и стал пить большими глотками. Сразу же стало легче. Отдуваясь, Черепахин недовольно спросил:

— Чего разбудил?

— Беда пришла!

— Что? Какая беда? — Черепахин зевнул. Ему отчаянно хотелось спать. — Никакой беды нет!

— Людишки из Марково прибежали за вами, — сказал Парфентьев, и только теперь Черепахин услышал, как испуганно звучит голос его ближайшего помощника. После гибели Пусыкина Парфентьев стал его правой рукой.

— Из Марково? Кто? Зачем? — вскочил на ноги Черепахин и тут же увидел Оттыргина, который стоял по другую сторону очага.

— Зачем приехал? — быстро спросил Черепахин, забыв о головной боли.

Оттыргин вместо ответа протянул Черепахину туго свернутый квадратик бумаги.

— Тебе! Чекмарев послал.

Черепахин, предчувствуя недоброе, выхватил из руки каюра бумагу и, развернув ее, поднес к огню. У него широко раскрылись глаза. Едва он прочитал первые строки, как его обдало жаром. У него едва хватило сил дочитать бумагу до конца.

«Гражданин Черепахин! Стойбище, в котором вы находитесь, окружено революционным отрядом Марковского Совета. Мы могли вас захватить с боем и немедленно расстрелять за те преступления против народа, которые вы совершили. Марковский Совет не хочет проливать кровь, не хочет военных действий. Поэтому Марковский Совет предлагает вам немедленно сдаться в плен. С вами будет поступлено по всей справедливости революционного закона. Находящиеся с вами американские коммерсанты, хотя они и повинны перед народом и Советской властью, как иностранцы, получают амнистию и могут по своему усмотрению либо оставаться в стойбище, либо уехать, куда пожелают. Они преследоваться не будут. Вы должны приказать своим соучастникам сложить оружие и сдаться через час после приезда к вам нашего посланца. Предупреждаем, что любая ваша попытка сопротивления будет нами беспощадно подавлена, а ваша вина перед народом и революцией станет еще больше. Лучший для вас выход — немедленная сдача в плен.