Наталья Головина - Помню тебя

Прохарчин уехал. Инне было тоскливо и смутно прощаться. Он сказал, что, может, заглянет весной. Адрес, поколебался, ж оставил.

Так у них и было все: обыденно. Без «слов». Даже на лунной набережной…

И она также не решилась ни на какое выявление чувств, когда написала Виктору Михайловичу, что ждет ребенка. Маялась и ждала ответа.

После Нового года поехала по его письму в Москву.

Она даже чуть удивилась его письму. Всплакнула. Подумала, что она счастливая. Потом подумала о том, какой мог быть у него расчет: она молодая и будет послушна. И пусть…

И дальше она снова думала только о том, что она счастливая, и удачливый, не слишком головоломный у нее путь. С чувством облегчения закрыла за собой дверь комнаты с ручкой, действительно привернутой Виктором Михайловичем. Обняла на прощание старуху Ганю. А та теперь вот всего этого не одобряла.

Назвать будущего ребенка она хотела просто: Наденька или Люба, как маму звали… Если мальчик, Никита. Или, может, Костик.

Муж был согласен. Вообще каких-либо расхождений не возникало. Как и должно быть, считала Инна, когда муж без мелочности и надежно улаживает деловые моменты, а женщина способна это ценить (а ведь не всякая способна). Ну а все домашнее предоставлялось решать ей. Скажем, выбирать ему рубашки подешевле или подороже, приглядеть посуду, шторы.

Вроде этого домашней мелочью было и имя ребенка. Это представилось Инне немного обидным. Но будущего наследника Виктор ждал. Это ж есть главное. Так рассудила она сама для себя свою жизнь. Она поняла корни своей привлекательности для Прохарчина: ее покладистость во всем их «романе». Ну что же… Это ее не задевало.

И вообще, думалось ей сейчас обо всем спокойно, благостно и смутно. Ее теперь постоянно клонило в сон. И она равномерно жевала казавшиеся ей сейчас особенно вкусными крылышки капусты. А потом переходила на морковь. Гуляла недалеко от дома одна или с Виктором. Ступала осторожно, чувствуя себя до краев полным и уязвимым сосудом.

Она написала о своей новой жизни радостное письмо Говоровым.

Весною родился Никитка. В образцовом роддоме, это устроил Виктор. Славненький и крепкий. На работу Инна пошла только через год, когда они нашли няньку, которой можно доверить сына. Виктор устроил ее делопроизводителем на ставке инженера в отдел выставок в одном НИИ, имея деловые связи с этим институтом.

Такая шла ровная жизнь… Ей были теперь почти не понятны затрудненья и несчастья, которыми — она видела это и знала раньше — полна жизнь окружающих. Ведь можно же иначе?! Вот она за Виктором как за каменной стеной… Когда она думала о нем, ей странным образом представлялся вместительный полированный платяной шкаф, справа куча глубоких отделений для белья и даже вешалки внутри были из такой же добротной красноватой древесины; она хотела купить его, у Виктора был заказан мебельный гарнитур, но он похвалил ее за хороший глаз.

Никитке исполнилось тогда года полтора. Он был в этом возрасте почему-то узкоглазый, даже чуть раскосый — «китайский мальчик». Кудрявый, полненький и забавно-важный. Вся детская консультация умилялась, когда Инна водила его на прививки. На работе «имели совесть» и отпускали ее для этого с полдня.

Именно в такой день неожиданный телефонный звонок:

— Здравствуйте… Если ты не очень занята… Это Анатолий, Инна!

Договорились увидеться около Киевского вокзала. Инна помнит, что была к лицу одета… Остальное — как-то смутно.

Навис дождь. И возле вокзала в воздухе немного пахло чем-то «дорожным» и дальним, вагонной смазкой, отмякшей под моросью. Толя был в каком-то помятом пальто с короткими рукавами, без шарфа. Студентик. Руки мальчишеские длинные… Она подумала об этом снисходительно. Отчего-то ей было странно видеть его по-московски и по-общежитийски небрежным или скорее просто скудно живущим вдали от дома. Она помнила его аккуратным юношей… картинкой.

Но теперь у него было взрослое, как бы потемневшее и напряженное лицо. Что-то новое появилось в нем. То, что было неосознанным, юным и книжным (от прочитанных хороших книг), стало упорной энергией. Неужели он помнит ее?

Спросила: он в своем физтехе, конечно? «Да. Мама тебя приезжать приглашает…» Инна зачем-то уточнила: «Нина Трофимовна?» Потом с кокетством взрослой, похорошевшей молодой женщины спросила: «А ты приглашаешь?»

Как он узнал телефон? Ах да, справочная, по адресу. Ну чтобы теперь не пропадал! Пусть заходит в гости. Никитка-бутуз у нее такой забавный. Обзывает няньку! А та спроста рада. Вот и учи их обоих. Но хотя бы эта старуха любит ребенка. Сколько они нянь сменили… Чувствовала, что говорит это с самодовольством. Когда-то мол, они с матерью могли ее согреть и даже кормили, теперь вот наоборот.