Пауль Куусберг - Кто он был?

В рукописи не было титульного листа с именем автора. То ли автор был излишне скромным или не имел опыта оформления рукописи. Я листал ее и поражался: в ней рассказывалось о жизни и деятельности Артура Вольвета. Страницы пестрели от карандашных пометок, я узнавал почерк сестры. Так же как стиль перепечатки, большое количество исправлений и их характер подтверждали, что автор не является профессиональным литератором. Стало ясно и другое — то, что автор знает эпоху и события, которые он описывает. Артур Вольвет не мог быть для него чужим человеком. Чем дольше я читал, тем больше меня захватывало прочитанное. Решил взять рукопись с собой и этим же вечером прочесть. Двести восемнадцать страниц не займут всей ночи, читаю я быстро. Привлекательность моей профессии и ее беда состоят в том, что мне приходится читать во много раз больше рукописей, чем может вместить журнал. Мне показалось, что это была своеобразная и содержательная вещь, от которой нельзя отмахнуться.

И хотя в рукописи не было ни одного упоминания об авторе, я уже не сомневался, кто это. Я узнал пару характерных для Рихи высказываний.

Вдруг Эллен крикнула:

— Рекс во дворе!

Выглянул в окошко, жена не ошиблась. Кинулся вниз по лестнице и распахнул дверь.

— Рекс, Рек-сик, входи.

Я опять позвал так, как это делала Айно.

Пудель вроде бы не признал голоса, но затем почувствовал мой запах и знакомые запахи подъезда и побрел по лестнице вверх. Двигался Рекс совсем по-другому, не так, как я это привык видеть, он не помчался прыжками, а с трудом передвигал ноги, тяжело дыша при каждом шаге, словно старый уставший человек. Дверь в прихожую оставалась открытой, и Рекс, опустив голову, вошел в переднюю и оттуда уже в комнату, по-прежнему волоча ноги. Мы оба, Эллен и я, смотрели, как он обнюхал все углы в комнате, долго обнюхивал Эллен, но не залаял на нее, что делал всегда. Обнюхав комнату, Рекс пошел на кухню и там обследовал все углы; потом вернулся в прихожую и улегся на свое место.

Это не был прежний Рекс, с ним что-то случилось.

— Таким вялым и беспомощным он никогда не был, — сказала Эллен.

— Поправится. Кто знает, сколько дней он находился без еды и где сейчас бродил.

Я никогда не держал собаки и ничего не знал об их повадках, но все же понял, что с Рексом дела плохи. То, что собака не обратила на нас ни малейшего внимания и с трудом передвигалась, говорило о большем, чем просто усталость и голод. Три-четыре или даже пять-шесть голодных дней и семь-восемь часов скитания по городу не могли настолько извести собаку, чтобы она совершенно иначе стала относиться к прежней обстановке и едва держалась на ногах.

Эллен сменила воду в чашке у Рекса и нашла мозговую косточку, на которой было немного мяса. Рекс понюхал кость, нюхнул воду, но не поднялся и не принялся грызть.

— Он больной, — решила Эллен.

— Изголодался и избегался, — сказал я. — Кто знает, что с ним случилось в городе.

— С собаками вроде не грызся, нигде не покусан. Боюсь, что Рекс не оправится.

— Ну, не так уж все плохо, — попытался я быть оптимистичнее и перевел разговор на другое.

— Интересная рукопись.

Я взял со стола папку.

— Работа Айно?

— Нет, Айно только редактировала.

— Кто автор?

— Тут нет титульного листа.

— О чем там?

— Об Артуре. Артуре Вольвете.

— Том самом, из-за которого Рихи отправился в Россию?

— Том самом.

— Тогда это написал Рихи, — сказала Эллен как о чем-то настолько само собой разумеющемся, будто она была в курсе всего. — И это действительно может быть интересная работа, Рихи сам был интересным человеком.

Эллен хорошо относилась к Рихи, даже восхищалась им. Я много рассказывал ей о нем.

— Ты права, — сказал я Эллен. — Это вполне мог написать Рихи. Скорее всего, так оно и есть.

Мне вспомнилось, что два или три года тому назад я встретил его в библиотеке, в читальном зале, он изучал газеты двадцатого года. Наверняка уже тогда работал над рукописью. Я не спросил и Рихи не объяснил, почему он читает старые рабочие газеты. Сказал лишь, что заинтересовался газетами своей молодости, и пожаловался, что его подвела память. В чем именно, распространяться не стал. Тогда он работал еще в области телефонной связи.

За разговорами о Рихи, убирая комнату и разыскивая документы, мы забыли о Рексе. Мы ухлопали немало времени, прежде чем нашли паспорт и партийный билет Айно. Паспорт лежал в нижнем ящике письменного стола, в плотной деревянной коробочке с инкрустированной крышкой, там лежали еще и другие официальные бумаги: трудовая книжка, профсоюзный билет и свидетельство о рождении. Нашелся и партийный билет. Рекс не проявлял к нам никакого внимания. Когда мы уже собрались уходить, Эллен испуганно воскликнула: