Уткур Хашимов - Дела земные

Сгустились сумерки, на город опустила крылья птица ночи. В окнах зажегся свет, загорелись голубые экраны телевизоров. Издалека донесся жалобный голос сурная и гудение дойры: кто-то справлял свадьбу. Из парка послышались звуки духового оркестра.

Алимардан нервно закурил и открыл дверцу машины, собираясь выйти, — у него не хватало терпения, но тут увидел идущего Анвара. Он шел один, обхватив себя руками за локти, точно его знобило. Подойдя к машине, он молча сел и продолжал молчать. Алимардан чувствовал, что у него все кипит внутри и что он пытается успокоить себя.

Алимардан включил зажигание, они поехали. Доехав до дома Анвара, Алимардан остановился.

— Мукаддам уехала с сыном в кишлак Айнатак, — сказал Анвар. — Она никогда к тебе не вернется. Если бы я знал, что ты сделал, я бы ни за что не пошел просить за тебя!.. Нечистый, подлый человек! А еще отец!.. Я не хочу больше знать тебя!..

Анвар вышел из машины, сильно швырнул дверцу.

— Ну и катитесь вы все!.. — крикнул ему вслед Алимардан. — Проживу и без вас. Подумаешь!

Он включил газ и рванул с места с бешеной скоростью. Машина, словно обезумевшая, неслась по улицам, милиционеры свистели ей вслед, прохожие в ужасе разбегались в стороны.

Два года прошли в каком-то тумане. Алимардан не смог бы сосчитать, сколько вина он выпил за эти два года, со сколькими женщинами кутил. С Кларой, виновницей его несчастий, он, правда, расстался, но были другие и немало…

Теперь он редко выступал по телевизору или в концертах, ездил иногда на гастроли по маленьким городам республики, где его еще помнили, любили и встречали так же тепло, как прежде. Главное же время он проводил на свадьбах и пил, пил, пил…

Иногда, проснувшись среди ночи, он думал, что видит страшный сон, и давал себе зарок бросить пить, начать все сначала, подлечиться, поправить голос, отыскать Мукаддам, Шавката, зажить новой, трезвой, трудовой жизнью… Но утром болела голова, надо было опохмелиться, а после уже все шло по инерции, катилось под горку.

Зуфар Хадиевич вышел на пенсию, его проводили с почетом. После этого пропала последняя связь Алимардана с театром, его туда больше не приглашали.

Однажды Алимардан, как всегда, пришел утром в буфет на вокзале выпить свою рюмку коньяку, пока не начали работать рестораны. Выпил, в голове у него просветлело, и, подойдя к окну кафетерия, он стал наблюдать за людьми, сновавшими перед входом в вокзал.

Опять была весна. Женщины в низко повязанных платках сажали на цветнике посреди площади рассаду. Снег везде стаял, люди, одетые в демисезонные пальто, ждали машины на стоянке такси, спорили между собой, когда подходила очередная.

Скамейки на площади были полны пассажирами, ожидавшими прихода поезда: светило неяркое солнышко, и никому не хотелось идти в здание вокзала. Кто-то дремал, обняв чемодан, кто-то читал утренние газеты, кто-то просто предавался размышлениям, дымил сигаретой. Женщина, прикрыв грудь платком, кормила ребенка. Подъезжали машины, из них выскакивали люди с вещами, торопясь, неслись в здание вокзала. Проезжали тележки, груженные чемоданами, проходили носильщики.

Алимардан сосредоточенно следил за происходящим, искренне недоумевая: куда они все так спешат, торопятся, намереваясь обогнать друг друга? Ведь в конечном итоге прибудут они в одно место, потому что стоянка у всех одна…

По трансляции объявили о прибытии какого-то поезда, люди еще больше засуетились. Промчался парень с букетом цветов, и Алимардан равнодушно вспомнил, что за свою жизнь ни одной женщине, никому не подарил цветов. Ему дарили… Зачем все-таки дарят цветы? Обычай? Глупый предрассудок? Или это приятно дарить цветы, получать цветы? Ему они были приятны только как символ почета. Никогда ему в голову не пришло бы любоваться формой цветка, его запахом, подбором красок в букете. И все тоже так?.. Цветы — символ. Символ славы, любви, уважения, почета… В давние времена люди были умней и практичней, понимали, что человек не лошадь, цветы жевать не будет. Дарили драгоценные камни, золото, деньги. Сейчас этот обычай остался у них на свадьбах: чем больше ты нравишься людям, тем более ценные купюры они суют тебе под тюбетейку…

Алимардана окликнули. Он обернулся и увидел Мутала Кадырова. На нем был серый джемпер, плотно обтягивающий худощавое и мускулистое, как у спортсмена, тело. У Мутала еще не было и намека на брюшко, хотя он был немногим моложе Алимардана: сейчас ему тоже, должно быть, около тридцати.