Ахмедхан Абу-Бакар - Опасная тропа

— Ну вот, приехали, — первым заговорил Хасбулат, и скорее сожаление слышалось в его голосе, чем радость.

— Да, приехали, — смущенно проговорил и Осман. — Пошли, что ли?

— Вот что, вы идите, а я потом… похожу тут… — Хасбулат одернул новую гимнастерку и посмотрел на Османа, будто хотел сказать: «Ты отец, а это твой сын, ты и решай свои дела».

— Как так, Хасбулат!..

И они заспорили, кому идти первому — дяде ли, отцу ли, и как велит обычай поступать в таких случаях…

— Эх, дядя! «Я не такие крепости брал!» — только и сказал Айдамир укоризненно.

— А что? Да, брал и не такие! Чего стоим, пойдем все вместе!

И они вошли в калитку. Расхрабрившийся Хасбулат поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Никто не ответил, и он облегченно вздохнул, посмотрел на часы. И смело пошел под яблоню, поставил чемодан, сам уселся на скамейку, потрогал ладонью самовар — он был еще горячий, и чашки с блюдцами стояли рядом, и конфеты были в тарелке.

— Идите! Что лучше крепкого чая может быть с дороги! Садитесь, будьте как дома!

Он налил себе чаю и хотел уже отхлебнуть, но тут же поперхнулся, вскочил — увидел подходившего из сада человека в расстегнутом военном кителе со значками и колодками в четыре ряда.

И чуть не вырвалось у Хасбулата: «По вашему приказанию…»

По стойке «смирно» стоял Хасбулат.

— Здравствуйте, чем могу… — полковник — три звезды на погонах! — застегивал китель. — Постой-постой… — Достал и надел очки, всматриваясь. И вдруг в радостной улыбке разошлись губы. — Постой, ты…

— Я, товарищ командир! — выкрикнул Хасбулат, забыв и о брате, и о племяннике.

— Ну, конечно… Хасбулат — удалой, а?! Как, какими судьбами здесь, ведь тебя…

— Так точно, убили, товарищ командир!

— Как убили? Ты же живой?!

— Так точно, живой, товарищ командир!

— Да ты Хасбулат или брат его?

— Я Хасбулат, товарищ командир, а мой брат — вот он!

— Ничего не понимаю, ну-ка, — полковник, всматриваясь, шаг сделал, другой и вдруг крепко обнял Хасбулата. — Живой! Ну, здравствуй, здравствуй… — Он опустился на скамью и всех усадил, и Осман с Айдамиром, слушая их, начинали понимать, кого встретил Хасбулат.

— Все такой же, — говорил полковник, — совсем не изменился…

— Постарел только, товарищ командир.

— Да брось ты, какой «командир» — тридцать лет прошло… Но ведь тебя же на моих глазах…

— Это не тогда, товарищ командир, а после, когда я нашел обрыв провода и уже возвращаться хотел — меня немец кинжалом в спину… Думал, конец, но одолел, правда…

— И как же нашел меня?

— Правду сказать, не искал, товарищ командир, случайно вышло…

— Не бывает таких случайностей! — Полковник еще раз хлопнул по спине Хасбулата… — Спасибо, что нашел.

— Мы к вам, простите, запамятовал имя-отчество…

— Михаил Петрович.

— Мы по делу, Михаил Петрович!

— Прямо из Дагестана? Ничего себе! Дело, должно быть, серьезное…

— Да, деликатное дело. Вот письмо от вашей дочери привезли… Нет-нет, ничего не случилось, жива-здорова…

— Ну-ка, — полковник взял письмо, извинившись, чуть отвернулся.

Осман и Айдамир не знали, как себя вести, но радовались они такой неожиданной встрече дяди Хасбулата с бывшим командиром, — хороший оказался человек, душевный! И как-то укреплялась в глубине души надежда — такой удачи они, конечно же, не ждали…

— Хорошее письмо, — полковник обернулся к ним. — Ну, как там у вас, трясет еще?

— Не очень… Так, посуда, бывает, зазвенит, собаки залают… Привыкли, Михаил Петрович, — говорил Хасбулат и улыбался, сиял весь, так был рад встрече… — Знаете, товарищ командир, горцы шутят — еще бы одно, только без жертв, чтобы все старое разрушить… Какие поселки появились вместо аулов!..

Но хозяин уже внимательно оглядывал гостей и все дольше задерживал взгляд на молодом человеке, сидевшем в сторонке. И после случившейся паузы проговорил:

— Да, вижу, ко мне дело, и серьезное… Но давайте отложим до вечера, вернется хозяйка, брат мой старший — он вот в том доме живет, — и показал куда-то, кивнул в сторону. — А пока давайте чайку с дороги…

Вечером все собрались в просторной, с широким открытым выходом на веранду комнате. Все, кроме Айдамира, его отослали погулять по городу: для молодых ли ушей такие разговоры? Здесь был и старший брат полковника, назвавшийся при знакомстве дедом Калганом, — крепкий еще старик, хмуробровый, с седеющей бородой. В ряд сидели Михаил Петрович, Осман и Хасбулат; напротив, рядом с Калганом, сидела молчаливая, худенькая мать Саши, успевшая уже расплакаться, сжимавшая мокрый платок в кулачке…