Сергей Яковлев - Братья Худяковы

В этот момент над ним раздался страшный рев, и он увидел над собой огромного белогрудого медведя, бросившегося прямо на него…

Стрелять Александр не мог, за невозможностью быстро повернуться, чтобы не сорваться в пропасть… Он инстинктивно прижался как можно ближе к каменному выступу, что и спасло его: медведь в слепой ярости не рассчитал движения и сорвался с карниза, лишь на ходу сильно притиснув к камню голову Александра своей лапой…

Он увидел над собой огромного белогрудого медведя…

К счастью, охотник почти не потерял сознания и когда «справился», то увидел, что стоит на одном колене, другая нога висит над пропастью, рукою, в которой держал ружье, оперся на карниз, и у ружья сломана шейка приклада…

Поднявшись на ноги, он осмотрел прицел и мушку: на месте ли они, и затем стал осторожно вглядываться вниз, чтобы увидеть, где лежит разбившийся насмерть медведь.

Высота стены в этом месте была около 15 сажен!

И к своему удивлению, увидел его шагах в 200 или более от места падения — быстро бежит по редколесью в долине!

Прихватив пальцами приклад по излому, Александр изловчился послать вдогонку из винчестера две пули и сразу положил его на месте!

…………………………………………………………………………………………………………………

Афанасий, сидя в своей засаде и выбивая дробь зубами, услышал рев медведя и, как ему показалось, человеческий крик…

Выстрелов не было…

Александр?!..

В следующий момент Афанасий увидел то, что и теперь, через 26 лет, заставляет его содрогаться…

С верхнего карниза прямо в пропасть быстро падает, крутясь в воздухе, черная туша медведя… с человеком в передних лапах!..

Что мог сделать несчастный Афанасий?.. Чем помочь?… Быть в лапах медведя и упасть с такой высоты — сразу две смерти!

«Эх, Александр, Александр! вот, где смерть нашла тебя!»

Осталось одно — скорее бежать хотя к трупу.

Скорее… тут не ускочишь скоро по карнизам да по спускам!

Еще не успел Афанасий схватиться — все это произошло в течение нескольких секунд, — как сперва на верхнем карнизе вспыхнул дымок, раздался звук выстрела и сейчас же — второй… Отлегло от сердца у Афанасия…

Жив!.. Салютует зверю за смелый прыжок!

Да, следовательно, медведь, падая, был один, и все остальное было обманом слуха и зрения и — напрасным страхом…

А страх был велик!..

Затем — охотник всегда остается охотником — Афанасий стал усиленно смотреть и слушать, ожидая, что звуки выстрелов, гулко прокатившиеся между скал и отраженные неоднократным эхом, встревожат зверей.

Сперва, ныряя в воздухе, пронесся пестрый дятел, крича своим режущим голосом, потом над скалами поднялись и опять сели две черные уссурийские вороны, кто-то тонко пискнул поблизости и… все замерло опять…

Афанасий смотрит на ту сторону расселины, где в живописном беспорядке лежат серые валуны, испещренные ржавыми пятнами отмерших лишайников, и видит, что между ними движется осторожно пятнистая спина барса, совершенно сливаясь с окружающей обстановкой, только движение выдавало зверя!

Вот он поднял толстую усатую морду и… встретился с глазами охотника… Это был один момент… Выстрел, второй… барс прыгнул в воздухе и исчез…

Ранен — несомненно, но Афанасий не привык к таким результатам, что можно приписать только тому, что он дрожал от холода, да и перенесенный им ужас прошел не без последствий для его нервов.

В это время послышался лай Дикобраза: он гнал горного козла (горала).

Афанасий выстрелил, и горал полетел книзу так же скоро, как бежал до этого от собаки.

Вскоре появился наверху Александр.

Когда сошлись, и Александр рассказал все, что мы уже знаем, то выяснилось, что он все-таки еще обошел несколько залавков и видел только горных козлов, понесшихся по таким стремнинам, что о преследовании их не могло быть и речи.

Изломанную шейку приклада он перевязал оборкой от своих унтов.

Оба, переправившись через овраг, нашли на том берегу обсеченную пулями шерсть барса и кровь.

По следу пустили Дикобраза. Собака долго вела их в скалы.

На узких залавках соблюдали большую осторожность, имея впереди раненого зверя, который мог, обойдя круг, пока собака шла по его следу, залечь на их пути.

Пока один переправлялся через опасное место, кое-как лепясь по карнизу и держась иногда за клещевины винограда, другой, встав на такой пункт, с которого ему было видно все время своего брата, держал ружье на изготовку.