Семен Бытовой - Поезд пришел на Тумнин

Однажды зимой приехали в долину Тумнина царский урядник и священник. Поп крестил орочей, читал им «закон божий», раздавал жестяные крестики, иконы. За плату, конечно. Каждый раз урядник и поп возвращались из стойбищ с нагруженными до отказа нартами.

Однако новая вера не закрепилась среди орочей. Они попрежнему верили в силу могучего духа — Амбы, который один властвовал над человеком. Амба живет везде: в тайге, в море, в реке... Когда он добр, то помогает на охоте и на рыбной ловле. Когда зол — посылает несчастье: зимой — пургу, весной и осенью — наводнение. Болезни тоже посылает Амба. И только шаман, умеющий разговаривать с Амбой, может выгнать из тела человека худую болезнь.

Правда, старухи иногда лечили своими средствами от некоторых болезней. Например, от укуса змеи лечили так: перевязывали ногу волосом самой старой женщины и натирали больное место нерпичьим жиром...

Николай Павлович перелистывает тетрадь. Выражение лица у него строгое, взгляд сосредоточенный.

— Орочи, кажется, верили в загробную жизнь, — говорю я, вспомнив недавно прочитанную книгу, в которой была помещена статья об орочах.

Николай Павлович подходит к этажерке, берет с нее книгу и подает мне.

— Видимо, эту книгу вы читали? Тут есть моя небольшая статья.

— Да, она самая.

— Верили, как же! Они верили, что после смерти душа человека переселяется в другое царство — Бунинга. Однако путь туда очень долог и труден. Поэтому в могилу вместе с покойником нужно положить необходимые для такого пути предметы: палку, удочку, посуду. Но не всякому дано попасть в царство Бунинга. Только тот попадает туда, кто жил на земле хорошо и слушал шамана. А тот, кто жил плохо, отступал от закона, тот попадает на «собачью дорогу» — инаки-ха-ли-ни... Жизнь в загробном царстве тянется триста лет, а после вновь родишься на земле и тогда начнешь жить хорошей жизнью. Так учили шаманы. И эта возможность второго рождения была утешением для многих орочей в их безрадостной жизни.

Когда купцы привозили в стойбище ружья и порох, то орочи, обзаведясь ружьями, оставались в вечном долгу у купцов. До конца своих дней они выплачивали долг дорогими мехами.

Как уже сказано, в грязных шалашах вспыхивали эпидемии занесенных болезней — оспы, холеры, дифтерита. Смерть косила всех подряд. Оставались в живых только одиночки, которые во время эпидемий были вдали от стойбища.

Незадолго до Великой Октябрьской социалистической революции навсегда погасли очаги родов Бяпалинка, Дунка, Хуанка, Быхынька, Каундига и Донадига.

Теперь существуют роды: Мулинка, Тиктамунка, Акунка, Намунка, Бисянка, Еменка, Пунадинка, Сеченка, Коппенка и другие. Правда, некоторые так малочисленны, что состоят из двух-трех семейств.

Николай Павлович ходит по комнате, заложив за спину руки.

— Вот вам и вся история. Я имею в виду прежнюю историю, дореволюционную. Новую — увидите сами...

...Мы идем с Николаем Павловичем узкой дорогой у подножия огромной лесистой сопки — Солнечной. Дорога ведет вверх. Справа от нас по дну долины течет Тумнин. Чем выше мы поднимаемся в гору, тем шире перед нами открывается долина. На скатах Солнечной и на других сопках наклонно растут лиственницы, тополи, ольхи. Когда их начинает раскачивать ветер, то кажется, что вот они сорвутся со страшной высоты и рухнут в реку. Но деревья корнями своими сидят глубоко в расщелинах скал, и нелегко их вырвать оттуда, хотя иногда вершины клонятся так низко, что кажется, вот-вот переломится высокий, упругий ствол.

Ветер дует с моря, но он почти не охлаждает насыщенный зноем воздух. Небо над Сихотэ-Алинем прозрачное, чистое; светлые воды Тумнина отражают его лазурь. Лишь в том месте, где в реку вливается бурная протока Худями, вода кажется чуточку темней.

Душно не только от зноя, душно и от густых медовых запахов тайги и особенно острого запаха багульника. Багульник здесь встречается на каждом шагу.

— Шаманий цветок, — говорит Николай Павлович и срывает жесткий стебель. — Его жгут шаманы во время камлания, пляшут в его дурманящем дыму. Жуткое зрелище. Теперь вам не придется увидеть этого. Последний шаман выехал из Уськи еще до войны. Живет в Коппи. Правда, это был не слишком «сильный» шаман. Он уже давно бросил свое занятие. Но как-то, узнав, что охотники убили тигра, старик прилетел на самолете хоронить священного зверя.

— Шаман на самолете?!

Николай Павлович смеется, говорит:

— Именно на самолете! И даже потребовал возместить стоимость билета. Кажется, сто два рубля.