Вера Дорофеева - Истории без любви

Процесс этот доходит до какой-то пиковой точки, и ты находишь искомое. Даже самые строгие оппоненты говорят, что ты нашел главное, не промахнулся, что идея значительна и перспективна. Ты торжествуешь. Но мелочи!.. Металл не прощает даже ничтожных промахов. Он подчеркивает их, делает все объемным. Проходит время, и ты коришь себя за эти мелочи, которые обязан был видеть, но просмотрел, решая главное...»

Кучук-Яценко:

«Мелочи... Они, как саранча, съедают львиную долю времени. Они, словно амебы, когда подходит срок, размножаются методом деления... В крупном мы не ошиблись. Все работает, все варит. Но вот мелочи. Конструкторский просчет или извечное: «Остальное в рабочем порядке»? И платим потом за это неадекватную цену временем, усилиями, нервами. А ведь должны продумать заранее, не отмахиваться, поскольку каждый отвечает за все.

Пятилетка качества. Великий смысл в этих двух словах. Дело не в изящном значке, который должно завоевать то или иное изделие. Знак получить можно, если постараться. Дело именно в борьбе с этими укоренившимися представлениями о мелочах, с формулой «в рабочем порядке», ставшей почему-то традиционной. А почему? Темп, сроки диктуют небрежность... Что, не предвидели этих мелочей? Не догадывались?

Знали, что надо подумать. Но поджимали сроки. А если бы на месяц позже сделали чертежи? Проиграли на старте, но выиграли бы на финишной прямой. Значит, речь идет не только о качестве болта, инструмента, стекла. Речь идет о качестве технической мысли, ее зрелости, когда все важно и не должно быть привычных слов «в рабочем порядке».

Почему гидравлику меняли на ходу? Разве я был в этом вопросе согласен с Сахарновым, который размахнулся, пытаясь создать нечто экстраординарное, небывалое? Ведь я чувствовал, знал, видел, что здесь не все так, что при низких температурах Крайнего Севера узел работать не будет, что необходимо другое решение. Взаимоотношения? Давнее содружество? Или что-то другое? Но что?..»

— А ты что скажешь, Григорий Багратович? — спросил Патон, повернувшись к директору опытного завода. — Ведь тоже имеешь некоторое отношение к К-700.

Вежливая улыбка тронула под усами губы Асаянца. Но глаза смотрели серьезно.

— Мой ответ, Борис Евгеньевич, давно известен. Нет ничего неопределеннее, чем реальные сроки, если речь идет о новой машине.

— Завидное постоянство. Почти тридцать лет в таких случаях я слышу от Асаянца один и тот же ответ. Но сейчас надосделать все в максимально сжатые сроки.

— Так и приказ не нов, Борис Евгеньевич. Подобное я еще от Бати слышал. Тогда опытного завода в проекте не было, а «надо» уже произносилось.

— На том стоим, Григорий Багратович. Нам всем постоянно говорят слово «надо», а мы повторяем его подчиненным. Ты ведь тоже им частенько пользуешься. И тоже лет тридцать, не меньше...

Воскресным весенним полднем сорок шестого года столкнулся Асаянц на Крещатике с давним товарищем по индустриальному институту Володей Патоном. Был тот оживлен и весел. Работа его и других сотрудников Института электросварки выдвигалась на соискание Государственной премии. А Асаянцу было в тот момент не до веселья. Настроение — хуже некуда. В лоснящемся черном костюмчике, в бумажном свитерочке, он выглядел нелепо рядом с элегантным и радостным однокашником. Они отошли в сторонку, чтоб поговорить. Мимо них текла шумная толпа киевлян, заполнивших по давней традиции уже отстраивающийся Крещатик.

Володя Патон забросал Асаянца стандартными вопросами: «Ну как ты? Воевал? Женился? Где работаешь?» Асаянц отвечал односложно. Хвастаться было нечем.

Месяц назад он вернулся в родной город из Куйбышева, где после ранения на фронте работал инженером на одном из местных заводов. Дом, в котором жил Асаянц до войны, оказался разрушен. Приютились у дальних родственников. С работой все обстояло благополучно. Толковые инженеры были нужны. А вот с жильем — полный мрак. Максимум, что предлагали ему, — это койка в общежитии. Правда, в перспективе обещали и комнату. Но что такое «перспектива» в жилищном вопросе, Григорий Багратович знал очень хорошо. К тому же ждали они с женой первенца. Один выход — снять комнату.

В то воскресное утро Асаянц обошел уже адресов десять. Но хозяева, как только узнавали, что скоро молодой симпатичный инженер станет отцом, сразу же говорили: «К сожалению, вы опоздали. Уже сдали. Даже задаток получили...»

Вообще-то, жаловаться не в характере Асаянца. И поныне нытиков терпеть не может. А тогда то ли расчувствовался, что встретил товарища юности, то ли настроение собеседника на него так подействовало, только выложил ему свои мытарства.